На штурм неба - [17]
Между тем правительство вело в это время переговоры с Бисмарком. Все военные операции были предприняты в таких условиях, что они заранее были обречены на неудачу. Нужно было только делать вид, что ведется борьба, и стараться, чтобы эти бои были совершенно бесплодными. Так Трошю осуществлял свой план, который он сформулировал следующим образом: «Мы не можем обороняться, мы решили не обороняться». Это была в какой-то степени та же «странная война», которую мы снова увидели в 1939-1940 годах. А для успокоения парижского населения ссылались на усилия, предпринимавшиеся в провинции Гамбеттой с целью организации национальной обороны.
Ненависть к народу обуревала «правительство национальной обороны», которое, по выражению Маркса, являлосьв действительности правительством «национальной измены». Эту ненависть разделяли с ним все реакционные круги, доверием которых оно пользовалось. Так, например, инициатор закона о религиозном обучении де Фаллу [46] говорил, что благоразумных людей «внутренняя угроза должна беспокоить не меньше, чем внешняя угроза». А весьма известный в ту эпоху католический публицист Луи Вёйо был еще более откровенным: он заявлял, что побеждать не следует, что победа была бы катастрофой.
Что касается генерала Дюкро, то он откровенно заявил: «Если пруссаки под стенами Парижа, то в самом Париже и у нас в тылу существует столь же грозный враг». Дюкро выразил тем самым общее мнение генералов и адмиралов, которые выходили из себя при одном упоминании о возможности всеобщей мобилизации, о Франции, поднявшейся против нашествия [47].
Итак, руководящие круги буржуазии делали все, чтобы решить проблему войны и мира путем капитуляции, которую они подготовляли шаг за шагом. Депутациям от округов, которые требовали предоставить Парижу право голоса при решении вопросов обороны, избрания муниципального совета Парижа, его Коммуны, Трошю ответил, что «его положение не позволяет ему идти на уступки». Он один несет ответственность за национальную оборону, заявлял он. К тому же Трошю без конца повторял, что у него есть свой план. Действительно, в то время только и говорили, что о «плане Трошю», но, как показали события, это был весьма своеобразный план.
В самом деле, 13 октября был отбит Баньё; более решительная атака позволила бы взять и Шатильон, но у Трошю не оказалось резервов. 21 октября наступление на Мальмезон обнаружило слабость вражеского окружения. Но генерал Дюкро, который руководил операцией, ввел в бой только 6 тысяч человек, дав таким образом пруссакам возможность отразить нападение и даже захватить две пушки.
Таков был план генерала Трошю, который изображал все эти операции как удачные разведки, восхваляя в то же время великолепную оборону Шатодена и спекулируя на депешах Гамбетты, вылетевшего 8 октября в провинцию для организации обороны.
24 октября газета «Combat» опубликовала ужасную новость: «Базен собирается сдать Мец и начать переговоры о мире от имени Наполеона III; его адъютант находится в Версале». Генерал Трошю, председатель «правительства национальной обороны», тотчас же опроверг «столь гнусное» сообщение и заявил: «Базен, этот славный воин, непрестанно тревожит осаждающую армию блестящими вылазками». Это было 27 октября.
29 октября штаб Трошю возвестил о взятии Ле-Бурже. Но в течение всего дня солдаты оставались без продовольствия и без подкреплений под огнем пруссаков, которые на следующий день вновь заняли Ле-Бурже, захватив в плен и его защитников (1600 человек).
*
31 октября на Париж обрушилось сразу три удара: потеря Ле-Бурже, капитуляция «славного» Базена, которого генерал Трошю так защищал за три дня до того, и прибытие Тьера. При известии о предстоящем подписании перемирия в Париже произошли манифестации, участники которых кричали: «Долой Трошю! Не надо перемирия! Да здравствует Коммуна!»
Действенная оборона была возможна, ибо в Париже имелось 246 тысяч мобилей и моряков, 7500 офицеров и 125 тысяч национальных гвардейцев, готовых к наступлению, а также к обороне. Трошю же спрашивал: «Где взять тысячу артиллеристов?» На этот вопрос историк Коммуны Лиссагарэ ответил позднее следующим образом:
«В каждом парижском механике сидит артиллерист Парижской Коммуны. Париж изобиловал инженерами, техниками, мастерами, бригадирами, из которых можно было создать нужные кадры. В Париже имелось, буквально было под руками, все необходимое для победы».
Но «правительство национальной обороны» думало только о капитуляции, и приезд в Париж Тьера предвещал скорое заключение перемирия. В самом деле, одно извещение, подписанное Жюлем Фавром, весьма ясно говорило об этом:
«Г-н Тьер прибыл сегодня в Париж и тотчас же отправился в министерство иностранных дел. Он представил правительству отчет о своей поездке. Благодаря сильному впечатлению, которое произвело в Европе сопротивление Парижа, четыре великие нейтральные державы – Англия, Россия, Австрия и Италия – пришли к единому решению.
Они предлагают воюющим сторонам перемирие с целью созыва Национального собрания. Само собой разумеется, что это перемирие может быть заключено лишь при условии продовольственного снабжения Парижа в течение всего срока перемирия и проведения выборов в Национальное собрание по всей стране».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цитата из книги: «Обстановка в Центральной и Юго-восточной Европе становится все более напряженной. О положении Чехословакии и фашистской угрозе, нависшей над этой страной, ежедневно пишет вся печать. Кто с тревогой, а кто с сочувствием говорит об агрессии германского фашизма, непосредственно угрожающей Чехословакии. Нависшая над Чехословакией угроза агрессии со стороны фашистской Германии привлекает внимание всего мира».
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.