На Северо-Западном фронте 1941-1943 - [16]

Согласно решению Ставки, 1-я Ударная армия сосредоточивалась восточнее Старой Руссы, из резерва Ставки в тот же район направлялись две стрелковые дивизии и две бригады. Последние должны были подчиняться 3-й Ударной армии Калининского фронта. Однако действовать им предстояло в полосе Северо-Западного фронта, с задачей нанести удар от Старой Руссы на Холм, отрезать пути отхода противнику из района Демянска и во взаимодействии с 34-й армией ликвидировать его. Только выйдя в район Холма, эти соединения должны были соединиться с главными силами 3-й Ударной армии. На Северо-Западный фронт возлагалась задача наступлением 34-й армии оказать содействие 3-й Ударной армии Калининского фронта в ликвидации демянской группировки немцев. Нельзя не отметить, с одной стороны, излишней сложности, а с другой - недостаточной ясности этого замысла, особенно в том, что касалось системы подчинения войск, действующих в районе Демянска. Подобная система подчинения затрудняла взаимодействие фронтов и армий в ходе операции.

Кроме того, совершенно очевидно, что как для Северо-Западного фронта, так и для Калининского задача разгрома демянской группировки противника рассматривалась как второстепенная. Особое сомнение у нас вызывала передача 3-й Ударной армии в состав Калининского фронта. Этим крайне ослаблялось левое крыло Северо-Западного фронта, усложнялось наше взаимодействие с Калининским фронтом, который действовал основными силами на смоленском направлении и, естественно, не мог уделить должного внимания правому крылу, где 3-я Ударная армия наступала в стороне от основных усилий фронта. По всем этим вопросам я имел разговор по "ВЧ" с И. В. Сталиным и Б. М. Шапошниковым, но наши соображения были отклонены.

Окружение демянской группировки Ставка предполагала осуществить путем глубокого охвата со стороны Старой Руссы на Холм. Но если командование Северо-Западного фронта намечало осуществить этот удар всеми силами 11-й армии, то Ставка ограничивалась лишь двумя дивизиями и двумя бригадами, подчиненными Калининскому фронту. 3-я Ударная армия, выгодно расположенная к югу от демянской группировки врага, первоначально вообще не получила задачу на наступление.

В этой довольно сложной ситуации командующий Калининским фронтом генерал-полковник И. С. Конев оказывал нам всю возможную поддержку. Прибывающие в район восточнее Старой Руссы и предназначенные для наступления к югу две дивизии и две бригады он объединил в северную группу, которой приказал после сосредоточения восточнее Старой Руссы, 1 февраля, перейти в наступление на Холм. Кроме того, он по своей инициативе приказал командующему 3-й Ударной армией создать на северном фланге группировку в составе одной стрелковой дивизии и трех бригад под командованием заместителя командующего армией генерал-майора А. С. Ксенофонтова для наступления на Демянск с юга во взаимодействии с 34-й армией Северо-Западного фронта.

Однако, с нашей точки зрения, следовало значительно укрепить силы, наступавшие с севера на юг, и сделать задачу ликвидации демянской группировки главной для нашего фронта. 24 января мы представили в Ставку новые предложения, в которых предлагали для уничтожения демянской группировки противника ввести помимо 34-й армии еще и войска 1-го гвардейского стрелкового корпуса, удар которого предлагалось направить из района восточнее Старой Руссы на юг, навстречу 3-й Ударной армии. Ставка не только утвердила наше предложение, но и, пойдя навстречу нашему плану, передала в состав Калининского фронта 2-й гвардейский стрелковый корпус, который вводился в сражение от Старой Руссы на Бежаницы или на Холм. Следовательно, для окружения демянской группировки противника теперь привлекались уже более крупные силы: 1-й и 2-й гвардейские стрелковые корпуса, 34-я армия и часть сил 3-й Ударной армии.

Таким образом, уточнение замысла приводило к последовательному усилению группировки, направляемой на внутренний фронт предстоящего окружения. Постепенно операция против демянской группировки стала занимать центральное место в задачах фронта. Но чем больше сил мы планировали направить для непосредственного окружения врага, тем меньше возможностей у нас оставалось для отражения возможных ударов противника извне.

Перед началом нового наступления, в конце января - начале февраля 1942 г., Северо-Западный фронт в общем и целом по-прежнему не имел достаточных сил, в частности резервов. У нас было мало танков, авиационные соединения насчитывали к 31 января только 110 исправных самолетов{21}. Подвоз продовольствия и боеприпасов осуществлялся с трудом. В начале февраля Военный совет фронта сообщал начальнику тыла Красной Армии: "Северо-Западный фронт в связи с медленным продвижением продтранспортов не имеет достаточных запасов продфуража, гарантирующих от перебоев в снабжении. Принимаемые на месте меры к продвижению грузов ощутимых результатов не дают"{22}.

В войсках, в том числе и прибывающих соединениях, недоставало боеприпасов, продовольствия, теплого обмундирования, автотранспорта. В особой мере это касалось 1-го гвардейского стрелкового корпуса (командир генерал-майор А. С. Грязнов), который был слабо обеспечен и к тому же медленно сосредоточивался. Ходатайство перед Б. М. Шапошниковым отложить начало ввода в сражение корпуса Генеральный штаб не считал возможным удовлетворить. 29 января 1-й гвардейский стрелковый корпус был введен в сражение, хотя полностью сосредоточиться еще не успел. Он перешел в наступление двумя группировками на широком фронте, с задачей окружить демянскую группировку. Встретив упорное сопротивление двух сильных немецко-фашистских дивизий, корпус наступал медленно, с трудными затяжными боями. Не имевшие опыта организации наступательных боев, командиры частей и соединений допускали ошибки.