На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима - [41]

Такой строй позволял наступать по любой местности. Если встречалось препятствие и образовывался большой разрыв в передней линии манипулов, один или два манипула второй линии ускоряли шаг и заполняли этот разрыв. Кроме того, промежутки между манипулами одной линии препятствовали толкотне — просто манипулы смыкались плотнее и промежутки исчезали.

Представьте себе атаку фаланги. На пути фаланги — кусты или какое-либо другое препятствие. Образуется разрыв линий в одном месте и толкотня — в другом. Пройдя куст, фаланга не может сразу восстановить порядок, для этого нужно на какое-то время остановиться, подравняться. А неприятель не дремлет. Он старается атаковать фалангу непосредственно после прохода через препятствие, когда фаланга еще расстроена. Удар по расстроенной фаланге неизбежно приводит к ее прорыву и гибели.

Теперь представьте себе атаку легиона, разделенного на манипулы. При проходе через препятствие в первой линии манипулов образовался разрыв. Однако промежутки между манипулами одной линии просто заполняются: как только препятствие преодолено, манипулы второй линии, оказавшиеся позади разрыва, ускоряют шаг, выдвигаются вперед и заполняют разрыв: перед неприятелем опять сплошная линия. Если снова происходит разрыв, его заполняют манипулы третьей линии. Приблизившись вплотную к врагу, манипулы всех трех линий сжимаются в одну плотную массу и атакуют, как обыкновенная фаланга. Таким образом, римский манипулярный легион — это та же фаланга, но разделенная и построенная с таким расчетом, чтобы она могла действовать на любой местности.

Манипулярный строй был создан главным образом для быстрой ликвидации вражеских прорывов. Он рожден страхом перед прорывом боевой линии.

Но прорывы боевой линии не самое опасное, что грозит войску в сражении.

«Фронт батальона, нанесенный на карту заново, был согнут, как подкова. Оба конца обрублены, оба упирались в пустоту. Нет, не в пустоту. Соседи имелись. Соседи справа были немцы; соседом слева были немцы; сзади, над неприкрытым тылом, куда Рахимов придвинул два пулемета и выслал посты, — сзади тоже немцы».

Так описывает в повести «Волоколамское шоссе» писатель А. Бек окружение немцами батальона, которым командовал Баурджан Момыш-Улы.

«Окружение» — страшное слово, знакомое всем участникам войны. Окружение возникает в результате прорыва линии фронта или в результате обхода с фланга. Противник обходит войска сбоку и обрушивается на незащищенный тыл. Окружение отражается, или, как часто говорят, «парируется», с помощью резервов. Те пулеметы, которыми Рахимов прикрыл свой тыл, были резервами окруженного батальона. Эти резервы были слишком слабы, чтобы отразить, парировать, окружение; их хватило лишь на то, чтобы хоть как-то прикрыть тыл батальона.

Древние египтяне, ассирийцы, персы, греки, македоняне и римляне до II Пунической войны не знали резервов. Каждый прорыв или обход с фланга означал гибель для войска.

Представьте себе фалангу или даже манипулярный легион, который в разгаре сражения обойден врагом. Казалось бы, чего проще: задним рядам фаланги или задним манипулам легиона следует сделать поворот кругом, повернуться лицом к врагу и прикрыть тыл.

Однако, как показала практика, это было совершенно невозможно. Во-первых, командовать воинами, втянутыми в рукопашный бой, нельзя. Каждый из них так занят схваткой, что ничего не слышит и не видит, кроме своего непосредственного противника; каждое отвлечение внимания может стоить жизни. Во-вторых, в рукопашном бою фаланга или манипулярный легион не представляли уже собой стройных рядов, а становились бесформенной массой. Задние ряды этой массы, которым не угрожала непосредственная опасность от вражеских мечей и копий, напирали на бойцов, стоявших в первых рядах, мешая им пятиться и бежать и принуждая сражаться. Повернуть хотя бы часть этих людей в нужную сторону было практически невозможно. Этого не смог бы сделать ни один самый авторитетный командир, тем более что время, необходимое для поворота, в древности, когда не было огнестрельного оружия и люди сражались врукопашную, исчислялось секундами: когда враг врезался в ряды войска с тыла или фланга, делать поворот было уже поздно.

Таким образом, перед полководцами древности, не знавшими резервов, стояла, казалось бы, неразрешимая задача: строить фалангу длиннее по фронту или сокращать ее фронт, но увеличивать глубину. Чем глубже было построение фаланги или легиона, чем больше людей стояло в затылок друг другу, тем сильнее был натиск и тем легче было прорвать неприятельский фронт. Однако, чем глубже была фаланга, тем меньше была длина ее фронта и тем легче было ее окружить с фланга и с тыла.

Полководец, намеревавшийся окружить врага, должен был растягивать свою фалангу в длину, уменьшать ее глубину и тем самым подвергать свое войско опасности вражеского прорыва, который может произойти раньше, чем военачальник закончит задуманное им окружение. Полководец, намеревавшийся прорвать фронт неприятеля, должен был строить свою фалангу глубже, сокращать длину своего фронта. Вражеское войско, имеющее более длинный фронт, могло окружить такую фалангу раньше, чем полководцу удастся осуществить задуманный им прорыв.