На рыдване по галактикам - [23]

— Мама на СС-99 его не ждала, он сам мамой оказался, — давлюсь неуместным смехом я. — Родительница ему котомочку собрала и в роддом отправила. Любой, что приглянется в пути.

Нюк с опаской косится на вход, словно ожидая, что в зал сейчас вползет отнерестившаяся вонючка и всеми своими шершавыми огурчиками на нас, как на виновников, укажет.

— Какой кошмар, я ударил ногой беременное существо… — вздыхает он. — И знаешь? Жалею, что недостаточно сильно! Скоро в здании не продохнуть будет! Хотя, может, это как раз нерест и простимулировало…

— Ну, если Варг все же вернется — он все уладит, он привычный, — хмыкаю я.

Помяни дьявола — и он тут как тут, как говаривал мой дедуля. Правда, он обычно имел в виду меня. Темное и по-прежнему ненастное поле сначала озаряют посадочные огни, потом пламя, рвущееся из раздолбанных дюз, а там и скорость звука все это великолепие догоняет, сотрясая стены космопорта надсадным ревом. Смачная порция копоти дарит стеклам в зале ожидания тонировку, и на космодром ухается «Дерзающий» во всей своей раритетной красе. Напряженная физиономия инженера Стратитайлера, украшенная побледневшими фонарями, моментально преображается. Сияя, как надраенное сопло, он задирает нос и принимается копаться в своем компе, одним глазком косясь на вход, но изо всех сил делая вид, что ему плевать и он страсть как занят.

Капитан Вегус заявляется в зал через считанные минуты — в противометеоритном скафандре, пошарпанном, но довольно внушительно сидящем на его монолитной фигуре. Гравитационные ботинки бухают по полу, как молоты. Так печатают шаг только абсолютно уверенные в своем праве существа. Налитые кровью глаза, похожие на две светлые ледышки, находят нас в жидкой кучке беглецов из гостиницы безошибочно и сразу, как навигационная система. Шрамы на загорелой дочерна морде подергиваются. Варг страшен. Даже дедушке было бы чему поучиться. Надо будет потом подробненько расписать пращуру все тонкости создания этой маски Абсолютного Зла, пусть потренируется на досуге перед зеркалом. Дедуля коллекционирует новые приемы морального испепеления чести и достоинства новобранцев.

Немножечко отодвигаюсь от бортинженера в сторону. Это ведь не я причина возвращения «Дерзающего» в эту дыру. Я вообще, как прилежный курсант, корабля вон на цивильную планету дожидаюсь, чтобы со всем рвением к скучной практике приступить. А если после моего ухода Тася несколько и превысила интенсивность печеньковой канонады, то я к этому причастна лишь косвенно, и припаять мне решительно нечего.

Уголки губ у Нюка слегка вздрагивают — явно силится сдержать ухмылочку. Варг добухивает своими ножищами до нас (ксеноморфы инстинктивно расступаются, давая ему дорогу) и нависает над нашими головами королевским эсминцем адориан, испепеляя… или изледеняя Нюка взглядом. Из-за его спины неожиданно робко выглядывает Тася с потрепанным чемоданчиком в руках. Увидев меня, расплывается в улыбке. Стратитайлер отрывается, наконец, от созерцания страшно важной информации на светящейся над рукой голограмме и нахально вылупляется на бывшее начальство подбитым глазом. Типа, ну что? Присвистел назад как миленький? А я тут времени даром не терял, бился как лев, то за честь дамы, то за свою.

Бессловесная дуэль длится недолго. Кэп молчком протягивает руку в бронированной перчатке, хватая Нюка за ухо, отрывает от сиденья и волочет на выход. А Тася остается стоять, где стояла. Варг что, и ее ссадил, что ли? Перегнула, видно, с печеньем… окончательно. Может, когда на кладовую навесили-таки амбарный замок, Тася нашла альтернативу стандартному рецепту, и команду от нового угощения прошибла лютая медвежья болезнь? Интересно, что ж Нюк там такого отколол-то?! Я же умру от любопытства, если не узнаю!

— Ой-ей! Имплант выдерете! Больно же! — взвывает одержавший пиррову победу напарничек. Варг прет его чуть ли не на весу, Нюку приходится на цыпочках семенить за капитаном. Рори семенит следом.

— И вообще, я без Ярки и Таси никуда не пойду!

Тася, услыхав свое имя, дрожит силиконовыми губками и немедля пускает слезу. Привязалась, поди, к экипажу… Ох уж эта базовая эмоциональность, одни проблемы от нее роботам. Извернувшись ужом и едва не утратив ухо вместе с новомодным имплантом, заменившим кучу девайсов, Нюк шипит мне:

— Заплачь! Быстро!

На долю секунды немею от этого неожиданного финта, тем более что выполнить подобную просьбу для меня на порядок сложнее, чем, к примеру, взгреть похотливого ящера. В этом истинно женском деле я, кажись, со времен младшей школы не практиковалась, а уж горькие рыдания по щелчку пальцев мне и вовсе изобразить слабо. Но попытка — не пытка, и я усиленно морщу нос и кривлю губы, пытаясь продемонстрировать высшую степень страдания от неминучей разлуки с Варгом и его старым рыдваном. Для пущей натуральности даже тяну из кармана салфетку, чтобы трагическим жестом прижать к сухим, как пустыни Тарнака, глазам. При этом я лихорадочно перебираю в памяти все неприятности и разочарования, когда-либо меня настигавшие, надеясь выискать тот самый охрененно печальный эпизод, от которого рыдания аж заклокочут типа в груди.