На рыдване по галактикам - [183]

— У нас скоро и свежая будет… если это вообще кому-то интересно! — с надрывом вставляет лимбийский агроном, даром в оранжерее времени не терявший.

— Блин-печенюха… может, рановато мы их отвоевали, а? — шепчет мне инженер на ухо. — Помнишь, Ник что-то болтал про странно улыбающихся после плена у альф адамов? Я, конечно, в курсе, что секс улучшает сон, пищеварение и характер, но не ожидал, что это и с Вегусом сработает. Я до сих пор подозреваю, что он и не человек вовсе…

— Если мы здесь надолго, эти игрища с большой долей вероятности превратятся в ежемесячную национальную забаву, и в следующий раз можно попробовать увеличить время выдержки в могучих руках горячих варварок, — вполголоса откликаюсь я, в последний момент выхватывая печенюшку из-под проворного щупальца Шухера. Надеюсь, Бас нас не слышит. Он, как мне показалось, совершенно не оценил любовного пыла туземок и теперь вообще вряд ли высунется дальше первой ступеньки трапа ненаглядного рыдвана. Но пилот так увлечен отбиванием своей доли вкусняшек от другой цепкой псевдоподии агронома-любителя, что не реагирует на наши с Нюком перешептывания. Краем глаза отмечаю, что от ошейника он освободился — собственно, дело-то действительно пустяковое.

Понятно, что на Рекичински абсолютному большинству начхать, но при желании тот прекрасно мог справиться со сбрасыванием адамовых оков и самостоятельно: уж инструменты-то на «Дерзающем», с учетом непрекращающегося ремонта, всегда на виду и под рукой. И что вот эта темная личность, спрашивается, сейчас демонстрирует, рассевшись среди свободных граждан Галактического Союза в статусе добытого альфой Соколовой пленного адама? Если уж Рекичински так по вкусу ошейник, мог сразу сказать, оставили бы его тогда со спокойной душой в качестве утешительного приза седовласой прелестнице и не затевали разборок. Старость все-таки надо уважать, а я ей вон… удар с самого тылу нанесла.

— Мой дорогой брат по разуму Шу-Хар-Ман-Итер-Утухенгаль, — торжественно, по всей форме, обращаюсь к приунывшему от зрелища стремительно тающих печенюшек и невнимания к его достижениям на аграрной ниве Шухеру. — Только ты можешь разгадать, что за плод венчает собой некий примитивный отпирающий механизм. Окажи мне честь, удостой после трапезы эту таинственную вещь своего проницательного взора.

Похоже, я еще не до конца выпала из роли божественной дщери. И судя по отвисшим челюстям бывшего дока, высокопарная стилистика речуг небесных посланников не для него. На всякий случай он тут же воздевает щупала к потолку кают-компании и клянется именами всех достойных пращуров, что крошка Варгик это в последний раз, вот честное лимбийское. Приходится повторить просьбу, переведя с божественного на общегалактический. Шухер, надеющийся, вероятно, ревностной службой искупить прегрешения своего паскудного охвостья, моментально срывается с места, ухватив лишь на дорожку еще пару вкусняток.

Пока мы объединенными усилиями приканчиваем сладости, наша незаменимая Таисья успевает сбацать не только тортик, но и плотный обед, к вящей радости проголодавшегося высшего командного состава, включая недавнего и. о. капитана. Но едва мы беремся за ложки, как Бо докладывает, что к кораблю приближается туземец, идентифицируемый им как Ник. А вот уже и новообретенная родня Нюкова на званый обед подтягивается! Такого гару-гару они тут даже во сне, поди, не видали, клубничного-то. Но ничего, наш несостоявшийся техник-удобритель сакамаровых плантаций разведет скоро на здешних обетованных землях сады-огороды. По всему видать, к выращиванию флоры, хоть у нее и нет столь дорогих его сердцам пупков, наш студенистый друг испытывает куда большую склонность, чем к исцелению гуманоидных организмов. Вот что значит пойти на поводу властных щупалец семиюродных дядюшек и двоюродных пап — чуть было этакий агрономный талант не загубил на корню.

— Ну что, встречай племяша… тетушка Нюкия. Хотя нет, лучше тетушке сперва перейти обратно в мужскую конфигурацию, а то бедняга Ник изрядно усомнится в надежности посланников небес и выразит нам вотум недоверия Кларочкиными лепешками, — советую я, с сожалением отставляя тарелку с тортом. Впрочем, в отсутствие Вражонка и его родителя есть все же надежда, вернувшись, найти не только вылизанную до зеркального блеска пустую посуду. — Схожу сама пока приветственный комитет изображу.

— Ой-ей, моя не смотреть! — Ник при виде небесной альфы, утречком подтвердившей свой божественный статус, немедленно закрывает чумазую морденку грязной ладошкой и скручивается в приветственном поклоне. — Моя уже приходить, но великий боги не быть дома. Невидимый голос велеть мне проваливать. Нам был надо помощь, мерзкий демон таскать гару-гару из деревенский котел!

Нетрудно догадаться, какой демон покусился на продовольственную безопасность племени. Правда, по словам Ника, шаман клялся, что это был Мамука собственной персоной, разгневанный святотатственным походом в его владения. Вождь, как водится, с ним не согласился и счел пришельца потенциальной тягловой силой. В итоге, с легких немытых рук обоих лидеров, поднятое с постелей среди ночи ошалевшее племя то, воодушевленное официальным предводителем, пыталось изловить неведомую тварь, то, поведясь на речи серого кардинала, прилежно изгоняло темную силу копьями и отбиваемым на котелках и кастрюльках грозным маршем звездных первопроходцев.