На рыдване по галактикам - [126]

— Кажется, попали в самую точку на звездной карте с чертовым гару-гару, черная дыра его подери! Только не переводи это.

— Вселенная упаси, — спохватываюсь я, затыкая микрофон переводчика пальцем.

Живо прикончив первый контейнер, аборигены воззряются на нас восхищенными, умасленными и чрезвычайно алчными взорами. Последними они погрузчик обмусоливают, на котором божественного гару-гару еще полно, не хуже Врагусика.

— Наш божественный статус подтвержден! — рыкает Варг, покуда Бас возвращает силовое поле на место. — Немедленно воздайте нам положенные почести, пока мы не пожгли огнем с небес все ваши заросли и вшивые бороды! И отведите нас к старейшинам.

Ой, что-то сильно я сомневаюсь, что с таким отношением к гигиене тут вообще кто-то до тридцати-то доживает… Как бы вождь и не был самым старым чуваком племени. Оттуда и непочтение, они меняются, должно быть, куда чаще, чем воротнички на кителе у Басилевса. Но требование кэпа перевожу слово в слово. Вождь, все еще косясь одним глазком на погрузчик, склоняется в подобострастном поклоне.

— Мы должны подготовиться к приему таких гостей… о великий божий посланец… не знаю, твоего имени.

— Варг Норвинд Вегус, «Одноглазый Дья… Бог», мое имя, смертный червяк. Валяйте, в общем. Как будет готово — пришлете вон того дурачка с кактусом, — милостиво разрешает кэп и машет нам с Соколовой рукой. — Катите печенюхи обратно. Валюта потверже орионских алмазов, она нам тут еще не раз сгодится. От такой разовой дозы как бы чего не послипалось у аборигенов.

— Ничего мои печеньки не твердые! — возмущенно щебечет Тасин голосок в общем канале связи. — И не липкие!

— Кэп! — делаю я страшные глаза. — Это идиома, Тася, в переносном, в общем, смысле.

— А у вас роскошное полное имя, прямо как специально на божественные миссии заточено, — пыхтит Ярка, поправляя пошатнувшуюся было пирамиду из контейнеров на погрузчике.

— Отставить подхалимаж, кадет, тренируйся на своем розовом воздыхателе, — отрезает Варг. — Миссия выполнена, с чем я нас и поздравляю. Не навернуть ли в честь этого чайку с частью валюты?

А что… что-то я так набегался и нанервничался, что у меня желудок уже в музыкальные водопады Кибии играет. Если не принюхиваться… и вообще отстраниться от травмирующих воспоминаний… можно и навернуть. Пользуясь непомерной щедростью и подозрительной добротой Варга.

— Надо силовой барьер или там хоть электрическую изгородь вокруг валюты воздвигнуть, не то один мелкий пронырливый паразит живо нам казну ополовинит, — бурчит Соколова и добавляет себе под нос: — А чего подхалимаж-то… просто сказала. Реально ж внушительно звучит…

— А знаешь, какое у меня второе имя? Давно бы пора познакомиться по всей форме, — говорю я, заталкивая погрузчик на платформу.

— Вот прямо теряюсь в догадках, — не без ехидства отзывается Соколова.

— Ни в жизни не угадаешь, — уверенно хмыкаю я: — BJ 40–37.9.6/K.

— Ясно. Ласкательный серийный номер, данный любящей нянюшкой? — осведомляется Ярка.

— Государством.

— Да… фантазия у государства похлеще, чем у моей мамы, — заключает Соколова. — Конечно, традиции предков тоже страшная штука… хотя мне еще изрядно подфартило, что не назвали в честь другой прапра- и так далее бабки. Даже не стану озвучивать, как ту кликали.

— Брось, у тебя красивое имя, — возражаю я, подставляя бока под облака дезинфекции. И уже по дороге в столовку не выдерживаю и принимаюсь хихикать. — Ты что, серьезно поверила, будто у меня порядковый номер? Альнитак. Мое второе имя — Альнитак, в честь Дзеты Ориона[7]. Впрочем, когда тебя отчитывают за какую-нибудь выходку, звучит это не менее странно, чем BJ сорок и так далее.

— После Варга-Базиля-Цилли-Нюка-Яромилочки-Таисьи-Утухенгаля меня каким-то там порядковым номером или даже штрихкодом на ягодице уже не удивишь, — пожимает плечами Соколова. Ну да. Я ж не Вегус, чтоб от моего имени у ней в зобу дыханье сперло. Тот как раз на Баса скафнит, чтобы отравнял уже корыто, сколько можно ползать по полу, как сраные присосконоги, непонятно вообще, чем тут все занимались, пока он там над великой миссией бился. В одиночку. Почти.

Глава 38. Кадет Соколова. Тонкости дипломатии

Закончив с чаепитием, сдобренным стратегическим печеньковым запасом, отправляюсь в компании Бо прослушивать записи переговоров на высшем уровне и совершенствоваться в исковерканном туземцами общеземном черная дыра ведает каких годов. В те времена его базовая версия сохранялась в первозданном виде только на прародине человечества. В колонизированных мирах общеземной мутировал порой почти до неузнаваемости под влиянием той вавилонской смеси языков, на которых болтали поселенцы. На Славии, где изначально преобладали выходцы из народов славянской группы, он изрядно изменился, обогатившись вдобавок русскими и сербскими словечками, поэтому различия с местным диалектом встречаются колоссальные. Вот, скажем, пресловутое гару-гару — откуда эти кактусоголовые вообще такое слово откопали? Из какого языка оно могло прийти?

Пока я постигаю тонкости туземного говора, Бас берется выравнивать судно. Дюзы несколько раз натужно взревывают, точно коборук, севший на игольчатого рогатого червя, и пол под ногами начинает рывками возвращаться в привычную плоскость. После завершения этого сложного маневра приходится перебираться в кресло. А я уже почти даже уютно устроилась в шкафу среди допотопных звездных карт — благо, мебель на кораблях надежно зафиксирована и не норовит в случае чего кувыркаться вместе с судном. А с картами даже мягонько. Интересно, откуда они здесь — ими вроде как лет триста минимум уж не пользуются. Неужто на рыдване еще сам старик Ной хаживал?