На руинах - [37]

Алексей полагал, что тут и разговору быть не может — по окончании института младший брат будет жить у него. Коля, тем не менее, слегка поломался.

— Ты же понимаешь, Леша, что тут вопрос принципиальный, я должен сначала подумать. Хочется при любых условиях остаться независимым и самостоятельно принимать решения. Конечно, если ты пообещаешь никогда не вмешиваться в мою личную жизнь, то я, возможно, и соглашусь.

Алексей, с нежностью глядя на брата, ласково ответил:

— Ты мне, Колюшка, главное говори, когда тебе что надо будет, а в остальном мне что вмешиваться? Ты образованный, институт кончил, так что лучше меня знаешь, как жить.

Устроиться на работу после института Коля не спешил, высокомерно заявив:

— Труд, Леша, должен быть творческим, иным я себе этот процесс не мыслю, а где в нашем отстойном городе может найти работу талантливый инженер? На заводе металлоконструкций или мясокомбинате? Да это же курам на смех! Кстати, Васька Щербинин устроился технологом на наш мясокомбинат, рассказывал — жуткое убожество, технологии каменного века. Нет, меня в такое место под страхом смерти не загонишь, я буду искать достойную себя работу. Буду искать, пока не найду, иначе просто потеряю самоуважение.

— Конечно, Коленька, ищи, — добродушно согласился брат, — только милиция вот — зайдут, начнут выяснять, почему не работаешь. Давай, я тебя фиктивно лаборантом к одной моей знакомой в лабораторию транспорта устрою, и трудовую книжку они тебе зараз откроют.

Коля снисходительно пожал плечами.

— Устрой, если хочешь, пока я буду искать работу, мне не жалко.

Но время шло, и с каждым днем ему хотелось работать все меньше и меньше. Алексей никогда не отказывал брату в деньгах, и тот вел достаточно свободную жизнь. Иногда приводил веселую компанию приятелей и девиц сомнительного поведения в свою комнату на улице Коминтерна, они устраивали там пир на весь мир, и это доводило Агафью Тимофеевну до белого каления.

Однажды утром, когда Коля, не проспавшийся еще после веселой вечеринки, но мучимый дикой жаждой, сполз-таки с кровати и побрел на кухню, чтобы согреть себе чаю, она встала в коридоре у него на дороге и, грозя сухим пальцем, прошипела:

— Я, вон, в милицию заявлю на то, что ты здесь бордель устраиваешь, шалав своих водишь.

Коля похлопал осоловелыми глазами, потом ощерился.

— Не понимаю, чего вас так волнует, любезная Агафья Тимофеевна? Я здесь прописан и имею полное право принимать гостей. После одиннадцати мы не шумим, никто, кроме вас, на нас не жалуется, а то, что я делаю на своей жилплощади — мое личное дело.

— Бардак разводите, туалет и кухню всю изгадили, а мне потом за вами подтирать?

— Что поделаешь, это коммунальная квартира, и здесь я такой же хозяин, как и вы. Так что мы с вами равны по всем статьям, ясно?

— Равны! Я те дам «равны»! Ты, бездельник, за всю жизнь копейки не заработал, а я с пятнадцати лет у станка. Шестьдесят лет трудилась, мне за труды орден государство дало!

— Значит, ваш орден оказался особо никому не нужен, дражайшая Агафья Тимофеевна, раз вам государство даже отдельной квартиры не дало. А то, что вы когда-то на культ личности трудились, сейчас никому не интересно, теперь у нас перестройка и демократия.

— Погоди, вот уж заявлю, куда надо, что ты, тунеядец, нигде не работаешь!

В ответ на это Коля, нарочито весело улыбнулся и развел руками.

— Почему это нигде? Я, дорогая вы наша Агафья Тимофеевна, работаю в проектно-конструкторской лаборатории транспорта и связи, можете поинтересоваться в отделе кадров. Адрес дать?

Презрительно сплюнув, старуха повернулась и поплелась к себе. Войдя в свою комнату, она дверь за собой оставила приоткрытой — дабы сосед понимал, что за ним постоянно наблюдают, и не чувствовал себя слишком уж вольготно. Коля скорчил ей вслед гримасу и повилял туловищем, передразнивая старчески неуклюжие движения. Потом он продолжил свой путь на кухню, но на пороге демонстративно споткнулся, зацепив ногой аккуратно расстеленный половичек, и громко крикнул:

— Тряпку-то свою уберите, Агафья Тимофеевна, я из-за вас шею ломать и инвалидом быть не собираюсь!

В ответ из комнаты соседки донеслось злобное бурчание. С того дня противостояние их приняло открытую форму.

Глава восьмая

Из хроник Носителей Разума.

Планета в четвертый раз после Катастрофы начала свой ход вокруг греющей ее Звезды, рубеж пройден. Удача, выпавшая на долю наших предков, позволила нам овладеть системой прогнозирования будущего, наш Разум достиг уровня Живших до Катастрофы. Изменяя будущее, нынешнее поколение Носителей, их превзойдет.

Повинуясь указаниям Удачи, мы не спорим с Природой, подобно первобытным Выжившим, она наш надежный союзник. Важнейшую роль в ней играет нормальный закон распределения независимых случайных величин, ибо это предельный закон, к которому стремятся все остальные законы. Изначально предполагалось, что создав жесткий континуум причинно-следственных связей, Носители Разума в силах исключить случайность и контролировать ход событий в Природе. Ныне последний этап исследований завершен, континуум создан в виде соединения восьмого элемента