На руинах Эдема - [38]

— Что здесь?.. — вопрос так и не был задан до конца, но ответ на него последовал незамедлительно.

— Добро пожаловать в рай, — с печальной улыбкой произнес темноглазый мужчина, протягивая наемнице руку и помогая подняться.

Глава 4

Но были в городе том люди,

Они твердили без конца,

Что правдой счастья не добудешь…

Павел Кашин «Раб мечты».

Совершенно не помню, как и когда я все же ушла в беспамятство. Не слишком быстро, видимо, потому как боль не забыла — она длилась очень долго… Или из-за нее у меня совершено сбилось ощущение времени.

А потом… Как знать, может, и умерла на какое-то время. Даже во сне, даже без сознания человек все равно ощущает себя. Я же просто провалилась в небытие. Ни света, на который, кажется, положено идти. Ни тьмы, из которой можно выйти. Тогда я впервые узнала, что значит слово «ничего».

Но, что бы со мной ни происходило, сейчас я жива. Хотелось бы добавить «… и здорова», однако на такую огромную ложь язык не повернется. Так, целые кости… Вот, чтобы отыскать их в моем теле, придется очень и очень постараться. К счастью, боль стала чуть терпимей, не разрывающей мозг, скорее, ноющей.

— Выпей, — ну вот, стоило только глаза раскрыть, как сразу же что-то суют под нос, точнее, в рот. Рефлекторно сделав несколько глотков, я не сразу ощутила, как начало жечь горло. Закашлявшись, отпихнула от себя стакан с мутноватой жидкостью.

— Господи, ну и гадость!.. — просипела я, когда онемение немного спало с языка.

— Не нравится? — с усмешкой спросил мужчина с окладистой рыжей бородой, — Кое-что из старых запасов… Меня зовут Ульрих, — представился он, — Извините, леди, руку для пожатия не протягиваю.

Да, вряд ли бы я сумела приподнять свою над кроватью.

— Тесс, — проговорила с трудом свое имя. Нет, все же, что за мерзостью меня напоили!?

— И Гонец свободного неба… — задумчиво добавил Ульрих.

С моей стороны в ответ последовал лишь слабый и настороженный кивок. Было не слишком ясно, к чему клонит этот мужчина, с грубоватой и немного пугающей внешностью.

— Вас мало, — и вновь в его голосе прозвучали странные интонации. Не вопрос, не размышление. Просто озвучивание общеизвестного факта.

— А если еще отстреливать оставшихся!.. — не выдержала я, забыв о боли в горле. Правда, этот всплеск эмоций обошелся мне еще одним приступом кашля…

— Ни я сам, ни мои люди не стреляли в тебя, девочка, — заявил Ульрих, когда я немного успокоилась, — Не волнуйся, тот, кто это сделал, получил по заслугам.

Глядя на него, не оставалось ни малейших сомнений в том, какой оказалась участь горе-стрелка. Уж не знаю, что мужчина прочел на моем лице, но дальше он произнес, несколько поспешно:

— Мы помогаем людям.

Я скептически поглядела на него. После вышесказанного, в это верилось с трудом.

— Людям, а не отребью, что хуже крыс! Даже в наше время есть границы, переступать через которые нельзя… Вы, гонцы, пытаетесь сделать этот чертов мир капельку лучше. И если некоторые не в состоянии понять такую простую истину — это их проблемы.

— Спасибо… — отчего-то особой уверенности в моем голосе не прозвучало, — А кто вы и «ваши люди» в таком случае? — поинтересовалась я.

— Медики.

Признаться, я ожидала многого, но не такого ответа. Про медиков была наслышана… хоть никогда не встречалась лично. Сказать о них можно многое. Если обойтись парой общих фраз — медики, как и гонцы, помогали людям, как уже говорил Ульрих. Такие как я занимались тем, что просто разбирались с неприятностями, которые очень часто возникали в полуразрушенном городе. Медики же… да, лечили. Любопытно, что они не только использовали запасы старых лекарств (которые часто не действовали или действовали не так, как нужно), но и изобретали свои. Эти люди делали все, что могли, даже больше… Но не всегда успевали. Как было в случае с моей матерью и сестрами. Мы постарались связаться с медиками, но те прибыли уже слишком поздно… Разумеется, я никого не виню, это глупо. Следует понять, что простых человеческих сил порой бывает недостаточно.

— Ладно, раз ты пришла в себя, пора заняться лечением, — произнес Ульрих, видя: я не знаю, что ему сказать.

— Разве вы уже не сделали этого? — такой вывод можно было сделать как минимум потому, что чувствовала я себя куда лучше, чем должна была.

Медик невесело рассмеялся.

— Девочка, накачать обезболивающим и наложить повязки — еще не лечение. Предупреждаю сразу, придется тебе нелегко… Вообще, ты, видимо, либо очень живучая, либо везучая — а, вероятно, и то, и другое вместе.

— Может быть. Скажите, я могу как-то связаться со своими близкими?

Ульрих нахмурился.

— Даже не знаю… Твоя рация, как и байк, вряд ли подлежит восстановлению. А мы, так сложилось, пока лишены возможности связи.

— Почему?

Тот покачал головой, как будто пытался донести самые очевидные вещи.

— Слишком глубоко под землю ушли. Туда, где проклятые пришельцы не достанут.

Тут я, вспомнив кое-что, попыталась подскочить с постели, но этого сделать так и не получилось. Отчасти из-за боли, что сразу дала о себе знать; отчасти — из-за тугих повязок, которыми я была обмотана.

— Тихо-тихо, — тяжелая рука Ульриха на моем плече заставила лечь обратно, — Что скачешь, как оглашенная?