На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат - [124]

Несмотря на то что в этот период Эмир Кустурица, и сегодня остающийся самым известным режиссёром не только Сербии, но и всей бывшей Югославии, снимает свои шедевры – получивший главный приз Каннского фестиваля «Андеграунд» и всемирно известную комедию «Чёрная кошка, белый кот» – на развитие современной национальной кинематографии в самой Сербии решающее влияние оказал другой режиссёр – Срджан Драгоевич. С самого начала своего творческого пути он работал с различными жанровыми формами, находя им применение на актуальном, национальном, историческом материале.

Дебют режиссёра – комедия «Мы не ангелы» (Mi nismo andjeli), вышедшая в 1992 году и ставшая абсолютным хитом, – оказался совершенно противоположен кинематографу Кустурицы и устоявшемуся стереотипу балканского кино в целом, но явился логическим продолжением тенденции исследования города как пространства новой культуры в условных жанровых формах. Расхожий сюжет об «укрощении» (в данном случае беременностью девушки) строптивого ловеласа лежит в основе бесчисленного множества романтических комедий. Разноцветная эстетика фильма вызывает ассоциации с молодёжными американскими сериалами, на чём, впрочем, настаивают сами авторы: машина главного героя, как и нежная музыка за кадром, родились в 1950-е.

С одной стороны, Драгоевич ни на секунду не даёт зрителю забыть, что перед ним стилизация, игра. Первыми персонажами фильма, появляющимися на экране, являются ангел и чёрт (трудно сказать, кто менее симпатичен). Всячески участвуя в судьбе героев, они исполняют комические репризы, а порой и целые песни, прерывающие течение сюжета. Взаимодействуя как с героями, так и со зрителями, эти персонажи, отыгранные нарочито и манерно, сообщают театральность всему фильму.

Пространство «Мы не ангелы» состоит из нескольких декораций, напоминающих сценические, но наравне с постоянным повышением градуса визуальной условности режиссёр посвящает много времени вполне правдоподобным второстепенным персонажам и немотивированным сюжетно сценкам с их участием. В карамельный мир фильма внезапно вторгается неприглядная белградская реальность. Один герой пытается завязать со свободной жизнью и устроиться на работу; второй – представитель бунтующего поколения 1968-го года – теперь растит множество детей и ругается с женой, расхаживая по дому в грязной майке. В итоге каждый день друзья собираются на маленькой кухне за привычным косяком. Они – то самое поколение X, его югославская версия, не желающие вписаться в социум, не бунтующие против, но уклоняющиеся.

Этим попаданием в самое сердце целого поколения, пожалуй, и можно объяснить невероятную популярность «Мы не ангелы», ставшего самым кассовым фильмом 1992 года[213]. Через 10 лет будет снят сиквел (см. ниже), существующий сразу в нескольких регистрах: театральное шутовство, воображаемое кино из американских 1950-х и одновременно 1980-х и вполне реалистичные посиделки друзей, смешные вечеринки модной белградской молодёжи. Музыка также играет немалую роль – на смену всем метаниям и бунтам приходит стилизованный рок-н-ролл 1950-х, песни о любви, пропетые сладкими голосами под нежный аккомпанемент. 1990-е годы отказываются бунтовать против массовой культуры, но предпочитают играть с ней в игру смыслов.

В 1992 году накал националистической ненависти вылился в крупномасштабные бойни. Войны в Хорватии и Боснии и Герцеговине, вооруженные столкновения в Словении – в такой ситуации популярность «Мы не ангелы» оборачивается болезненным эскапизмом. В том же году выходит «Чёрный бомбардир» (Crni bombarder) Дарко Байича, предваряющаяся фантастикой драма о борьбе одного радиоведущего с неким президентом-тираном. Музыка, рок-н-ролл, дух свободы противопоставлены условному тоталитаризму в декорациях постапокалиптического Белграда. Другая музыка (мелодичный, чуть утяжелённый рок в девичьем исполнении), другое визуальное решение (герои почти всегда находятся в темноте, их освящают огни витрин). Финалом этой борьбы становится многотысячная демонстрация поклонников ведущего, которых он созывает через пиратскую радиостанцию. Герой обращается к слушателям не иначе как «зомби», про зомби поёт его возлюбленная, певица. В конце схваченный полицией радиоведущий встречается с президентом, который собирается использовать его влияние на молодёжную аудиторию в своих целях: зомби легко управлять. В самом фильме не упоминаются ни Югославия, ни войны, но ощущение только что пережитой катастрофы и ещё более страшного грядущего наполняет каждый кадр этого по-хорошему модного фильма. Современные исследователи считают «Чёрного бомбардира» почти предсказанием о будущем Сербии.

Хотя государство Югославия прекратило своё существование совсем недавно, в 2006 году (с выходом из её состава Черногории), «Мы не ангелы» и «Чёрный бомбардир», действие которых разворачивается Белграде, а художественные особенности обусловлены культурной ситуацией столицы, можно считать первыми сербскими фильмами.

Милитаризм вторгается в кинематограф, зачастую неготовый для отражения сложной и трагической реальности. Одной из первых картин о войне стал «Вуковар» (Vukovar, jedna prica, 1994) Боро Драшковича