На рубежах Среднерусья - [27]

Обед прошел в дружеских разговорах. Вопреки молве Жуков держался товарищески, острил, без настороженности отвечал на вопросы, в которых прослушивались и нелестные намеки. Выпив холодной колодезной воды, встал. Тут же встали все.

— Час потех прошел — примемся за дело.

Выйдя на крыльцо, деловым шагом направился к «виллису». В нем уже сидели порученец и Портнов, а рядом пристроилась машина с охраной и броневик.

В Понырях Жукова встретил командарм Пухов. До сегодняшнего дня дороги командующих не пересекались, и Жуков, уже настроенный на рабочий лад, зорко всмотрелся в генерала. С первого взгляда не показался: полное, без складок лицо, губы вроде бы никогда не сжимались в тетиву, фигура тоже мешковатая. Начальство не ел глазами. Жукову вспомнилась справка о командармах, подготовленная порученцем. Пухов больше служил, чем командовал. Последняя должность перед войной — начальник учебного отдела тыловой академии. Однако в первый год войны неплохо командовал дивизией, почему и поставили на армию с «несчастным» тринадцатым номером, и вот уже полтора года бессменно командует ею. Все военное образование — курсы «Выстрел». Значит, сам немало учился и заполнил голову не только знаниями, но и умом, чего не всегда дают академии.

Жуков, подав командарму руку, со сдержанной уважительностью спросил:

— Откуда нам можно осмотреть ваши боевые владения?

— С моего НП. Но он расположен близко к передовой, — предупредил Пухов.

— Не на снайперский же выстрел?

— Чуть дальше.

— Пойдем к нему по ходам сообщения, и немецкие наблюдатели не разглядят, кто пожаловал на передовую к ним под нос.

НП оказался добротным — блиндаж с двумя накатами из бревен и рельсов, пересыпанных землей, широкая амбразура, через которую просматривалась полоса местности между шоссе и железной дорогой, идущими к Курску.

— Не рискованно ли ставить себя прямо под главный удар неприятеля? — стал прощупывать командарма Жуков.

— Я буду находиться в более безопасном месте, чем солдаты. Потом, когда командарм за спиной, отступать стыдновато.

— Что ж… резон в этом есть

Взяв у порученца карту, Жуков принялся осматривать оборону неприятеля. Вскоре бинокль не устроил его, и он перешел к стереотрубе. Осмотрел первую, затем вторую траншеи, видимые участки третьей, задерживал объектив на огневых точках. Кое-где просматривалась глубина. Везде оборона выглядела безжизненной. Чего-либо из того, что могло подсказать о подготовке врага к наступлению, Жуков не приметил, однако маршал знал, как строго немецкие командиры и солдаты соблюдают указания по маскировке.

Увидев участок траншей, уходящих от села Похвального на северо-запад, определил — отсечная позиция. Только на ней заметил копошившихся солдат. Выходило, будто противник совершенствует свою оборону, чтобы сорвать наступление на Орловский выступ, нависавший над Курским.

Отодвинувшись от стереотрубы, маршал спросил командарма:

— Как ведет себя неприятель?

— Пока относительно спокойно.

— Что значит относительно?

— Артиллерией периодически обстреливает позиции дивизии. Активнее действует авиация — воздушные бои почти ежедневные.

— «Рама» где чаще кружится?

— На участке от Малоархангельского до Тросно. Похоже, фотографируют нашу оборону во всех подробностях.

— Какие изменения замечены вашей разведкой в поведении войск врага?

— Какие-то особенные не отмечены. Положение войск остается почти таким же, как и в конце апреля, когда врагу удалось немного потеснить дивизии брянского участка.

— Уверены?

— Не совсем. В последнее время захватить «языков» не удавалось — противник устрожил оборону переднего края, прикрыл его минами и проволочными заграждениями, оборудовал сигнализацию. Задень разведчики проволоку — тут же банки-склянки затарабанят так, что с нашего передка звон их слышен.

— А второстепенные признаки не подсказывают вам, что неприятель производит смену войск?

Пухов замялся.

— Конечно, «языков» желательно захватывать, но смену войск можно определить и по пустячным, казалось бы, признакам. Перед одной дивизией на Западном фронте разведчики установили наблюдение за лошадью, которая паслась в трех километрах от передовой. И вдруг она исчезла. Захватили «языка» — он показал: дивизия отведена на другой участок фронта. Поискали как следует и обнаружили, что она вошла в состав ударной группировки, готовящейся к наступлению. Надо изучать оборону врага так, чтобы самые мелкие признаки могли подсказать вам: враг готовит или заканчивает подготовку атак. Проведите сбор разведчиков и настропалите их, чтобы они и без захвата «языков» могли достоверно сказать, где и когда враг нанесет удар.

Услышав от дежурного по НП, что приближается командарм-48, Жуков непроизвольно напружинился. От добродушия, в котором пребывал маршал в штабе фронта и которое порой слышалось в его репликах, не осталось и следа. Все в нем обрело волевого командующего, для которого исполнение долга (непременно сорвать намерения врага, разгромить его и отбросить с русских просторов) взяло верх над другими человеческими чувствами. В минувшую зимнюю кампанию генерал Романенко командовал 5-й и 2-й танковыми армиями, но и в их операциях не проявил необходимой напористости, и его перевели на 48-ю армию, которой командовал слабовольный генерал Халюзин. Но и Романенко при отражении натиска немцев на Курск с севера не проявил должной воли и знаний, чтобы в короткие сроки согласовать усилия частей различных родов войск для срыва намерений врага. Раз Ставка оставила генерала на должности, надо хотя бы встряхнуть его.