На реке Юмере - [25]

Сколько раз отец в сопровождении Оття или кого-нибудь из воинов, а бывало и с Велло, ходил на се­вер убеждать старейшин стать во главе дружины, в которую он соберет всех до единого мужчин из своих селений — пусть это будет последний воен­ный поход! Но все напрасно! И когда в конце кон­цов, очертя голову, двинулись большим войском на Беверину, у людей, привыкших хватать добычу, не достало пылу взять это пустячное укрепление.

Велло дошел до того места, откуда через молодой лес, извиваясь и петляя, шла белая широкая тропа — русло ручья, покрытое льдом и снегом. Он остано­вился и чуть было не пошел меж низких берегов к востоку, куда его неудержимо влекло. Но поборол свою слабость и зашагал прямо на север, туда, где вверх по пологому склону поднимался густой кус­тарник. Вскоре орешник стал таким густым, что Велло пришлось руками расчищать дорогу. Он оста­новился и усмехнулся своему упрямству. Кто-то кашлянул позади него. Обернувшись, Велло увидел Кахро — тот брел по ложбине, образованной ручьем, и хотел, видимо, обратить на себя внимание хозяина. Вероятно, есть что сказать.

Велло крикнул разок "хей" и стал продираться сквозь молодой кустарник назад, к ручью.

— В чем дело, Кахро? — спросил он, приблизив­шись.

На груди парня висел пестрокрылый глухарь, его головка свесилась вниз, шея вытянулась, клюв был приоткрыт. Из клюва на белый снег медленно капала алая кровь. За спиной болталась другая птица. Ноги обеих птиц были связаны на плече у Кахро ивовым прутиком.

— Кто-то унес наши силки, — сказал Кахро и криво усмехнулся, обнажив два ряда мелких зу­бов. — Лисица попалась в них лапой. По следу видно, что лисица.

— Что ж, тот, кто унес, вероятно, оставил и сле­ды! — ответил Велло.

— Их было трое. Следы идут от селения, петляют по лесу и снова ведут в селение, — виновато сказал парень.

Разумеется, Рахи со своими людьми, подумал Велло, но чтоб утешить Кахро, заметил:— В другой раз останемся сторожить на ночь... Хоть на десять ночей!..

— Когда старейшина пойдет домой, я поброжу еще по следам этой тройки, — просительно сказал парень.

— Почему — когда я пойду домой? — спросил Велло и взглянул на Кахро, стараясь по выражению его лица понять, в чем дело. Тут ему вспомнилась тревога Малле: кто знает, что может приключиться в лесу, одному бродить там не стоит, — и он рас­смеялся. Хорошо, он скоро отправится домой. Но чего ради еще ходить по этим следам?

— Человек на ходу иной раз и обронит что-ни­будь, — ответил Кахро.

— Не подобает мне возвращаться домой с пу­стыми руками: ни дичи у меня за плечом, ни зве­ря, — заметил старейшина.

— Бывает, что ни птица, ни зверь близко к себе не подпускают. Дух отпугивает их. Иной же раз их хоть рукой бери, а тебе и невдомек протянуть руку, ходишь, как во сне... Забирай моих птиц...

Но Велло отказался взять у Кахро его добычу и сказал, что пройдет еще с полмили вдоль русла ручья, а затем лесом вернется домой.

Ручей, проложивший себе дорогу через леса, ло­щины, заросли и луга, каждой весной снова начисто размывал свое ложе. Он безжалостно вырывал мо­лодые ельнички и редкие осиновые кустарники, рос­шие слишком близко от берегов, и быстрое течение уносило их невесть куда. Только цепкий ивняк кое-где висел над водой, глубоко уйдя корнями в сырую почву. Летом воды здесь утихомиривались и мед­ленно текли меж узких пойм, унося на своей поверх­ности опавший листок или сухую ветку.

Теперь эти тихие воды лежали под ледяным по­кровом, а он, в свою очередь, был застлан таким мяг­ким и пушистым ковром, какой не сумела бы вы­ткать даже сестра Малле со своими служанками.

Велло не хотелось выбираться из русла ручья. Оно делало едва заметные повороты, то исчезало за де­ревьями, то вновь появлялось. Впереди к самым бе­регам подступал мрачный ельник.Велло в раздумье шел меж двух темно-зеленых стен, когда со стороны селения до него донесся лай собак. Кахро со своими псами был в другой сто­роне... Вскоре Велло услышал и мужские голоса; они раздавались справа, оттуда, где было селе­ние.

Он уже решил выбраться из русла и свернуть в ельник, как вдруг из лесу выскочили собаки и ки­нулись к нему, тихонько науськиваемые кем-то.

Они бросились бы на него, не подними он угро­жающе копье. Окружив его, они лаяли, прыгали и лязгали зубами. Велло узнал их — то были псы Рахи.

Голоса приближались, и вскоре Велло увидел трех мужчин. Рахи — впереди, следом за ним — младший брат и кто-то посторонний. У Рахи в руке было копье, а его брат держал наготове лук и стрелы.

— Вот так забава! — с издевкой проговорил Рахи. — Мои псы чуть было не загрызли старей­шину вместо кабана!

На Рахи была глубоко надвинутая на голову жел­тая, дубленой кожи, опушенная серым зайцем шап­ка, какой здесь никто не носил, и такого же цвета полушубок, опоясанный кушаком с бронзовыми украшениями; сбоку за кушак были заткнуты длин­ный кривой меч и топор. Рахи не раз похвалялся, что отобрал этот меч у какого-то морского разбой­ника.

Рыжеголовый и не думал утихомиривать псов.

— Поглядим на эту забаву, — сказал он своим спутникам.

Велло зашагал дальше; псы бежали теперь сзади, пытались схватить его за ноги. Он кинул в одного копье, но не попал. Рахи и его спутники злорадно расхохотались.