На реке Юмере - [20]

— Придет враг, не постесняется взять и из дому старейшины! — проворчал кто-то в толпе.

— Сберечь и сохранить имущество Мягисте — это уже забота старейшины, — вмешался Кахро.

— Сперва надо помочь родичам тех, кто погиб в Саарде, — закончил Велло, — да и тем, кто вернулся раненым или покалеченным.

Люди одобрили это и начали помаленьку расхо­диться. Кое-кто хвалил старейшину за справедли­вость, иные же ворчали и выражали недовольство.

В тот же день в Мягисте прибыли люди с северо-востока и юго-востока, чтобы подробнее разузнать о набеге: куда ходили, сколько добычи привезли, сколько врагов уложили и взяли ли в плен женщин и детей?

Им велено было сказать, что ходили мстить за обиду, убили тех, кто этого заслуживал, а неповин­ных не тронули. Убили старейшину Саарде Кямби и всех, кто с ним заодно; захватили все, что могло пригодиться. Так случится с каждым, будь это даже самый могущественный старейшина, если он нане­сет обиду женщине или мужчине из Мягисте.

Вечером в священной роще должны были преда­вать огню тела павших воинов, и кое-кто из приез­жих остался поглядеть на это зрелище. Трупы поло­жили на сколоченные из жердей носилки, покры­тые коврами, и медленно внесли во двор Велло. Пав­шие воины были в полном вооружении: слева у поя­са — меч, справа — боевой топор, рядом — копье, на груди — медный щит, а на голове — шапка с желез­ным налобником. С наступлением темноты во дворе старейшины собрались мужчины, ходившие в по­ход, — сбоку у них висели мечи, в руках они дер­жали смоляные, обернутые в паклю пылающие фа­келы. Они выстроились по двое в ряд, вчетвером подняли каждые носилки, старейшина стал позади, и процессия двинулась к священной роще. Два воина впереди ударяли мечами о медные щиты в такт мед­ленному шагу. За строем вооруженных людей шел народ Мягисте.

Процессия спустилась в ложбину, а затем подня­лась на холм, где темнела священная роща. Обогнув ее, люди направились по широкой дороге к сере­дине рощи. Там, на кругу, окаймленном толстыми березами, был разложен большой, высотой по грудь, костер из сухих стволов и сучьев. Воины выстрои­лись вокруг него и при свете высоко поднятых горя­щих факелов опустили носилки на сухие стволы и сучья. За воинами стоял народ из семи селений: сгорбленные старики в меховых шапках, старухи, закутанные в черные шали, молодые женщины в бе­лых платках и в желтых, с черной каймой шалях на плечах.

Велло вышел вперед и, не снимая шлема, встал возле костра, прямой, как ель, опер копье о землю и заговорил. Голос его звучал монотонно, как-то жалобно-зло и певуче. Он напомнил об обиде, кото­рую нанес Кямби его сестре, сказал о разбойничьих набегах, совершенных этим жестоким человеком. И хотя в Алисте и Сакале все было известно, никто никогда не решался громко заикнуться об этом. Люди почитали Кямби за его богатство, нажитое грабежами, звали к себе в гости, ходили к нему са­ми — и все потому, что он был богат, мог на славу накормить и напоить в своем великолепном доме, мог поднести дорогие подарки.

Плохо обращаться с Лейни Кямби посмел, вероят­но, потому, что Мягисте — маленькое, что здесь нет большой дружины, а значит, можно и не бояться наказания.

— Он свое получил, — с угрозой сказал Велло. — Да будет это наукой и другим!

Он стал расхваливать своих воинов за храбрость и бесстрашие. Берите пример с тех, кто погиб в сра­жении, не миритесь с несправедливостью, не бойтесь жестокости богатых и насилия могущественных, не допускайте, чтобы кто-то позорил вас и ваших роди­чей. Людям Мягисте не по душе, если кто-либо изде­вается над слабым, обижает малого, притесняет бед­ного.

— Души павших отойдут к предкам, и те примут их как героев.

Велло подал знак. Люди с факелами приблизились и запалили костер. Затрещали сухие ветки, поднялся серый дым и скрыл тела от взоров окружающих.

И вот уже вместе с дымом взметнулись кверху языки пламени, подобно покачивающимся на ветру желтым ирисам, и весело затрещали сухие стволы.

IX

Вернувшись домой, Кахро тотчас же разыскал в амбаре мази и натирания, а Малле достала чи­стую холстину для перевязки. Искусный в лечении и загова­ривании Кахро обошел вместе с Вайке всех раненых, почистил и перевязал им раны.

Велло хотя и хромал, однако на следующий день после сожжения павших тоже навестил вместе с Малле всех раненых, отнес им бронзу и се­ребро из добычи, захваченной у Кямби, выделил им всякой снеди, утешил и подбодрил. Все были горды, что пострадали в битве, которая закончилась так победно, и спрашивали — скоро ли снова в поход.

Навестил старейшина и родичей павших и щедро одарил их.

Еще накануне велел он отвести в каждое селение по быку из своего хлева, чтобы помянули павших.

Поминки справили той же ночью, по возвращении из священной рощи; на огне костров, разожженных во дворах, жарили мясо, и, так как погода была мяг­кой, тут же ели его.

Люди побогаче наварили меду и пили его вместе с гостями; перепало также слугам и служанкам. На почетных местах восседали те, кто ходил в Саарде, и не было конца их рассказам об этом двухдневном походе. Чем больше они пили меду, тем отважнее становились их дела, тем больше превозносили они Велло и самих себя. Старейшине следовало бы, говорили они, вновь повести их в такой же военный поход, все равно куда, к своим или чужим, лишь бы сразиться, как подобает воинам, и захватить сколько-нибудь добычи.