На распутье - [43]
Самозванец, глянув со страхом в сверкающие отвагой атаманские глаза, заверил:
— Я такой же крещеный, как и ты, и католиков, а тем паче иудеев не терплю. Тебе, видно, атаман, залепило чем глаза — раз ты мени не признал.
Куренной отъехал к стоявшим поодаль своим есаулам и хорунжим.
— Ну, што он бачит? Шо он за человик? — спросил один из есаулов, не вынимая из угла рта такую же черную люльку: видно, он с нею и родился.
— Казна що! Он, панове добродию, на мой глаз — из Иудина колена!
— Коли так, то такой псюхе моя сабля служить не будет! — заявил решительно один из хорунжих.
— Неужто иудей? — спросил есаул, казак весьма больших размеров, высекая кремнем огонь, чтобы разжечь нарядную люльку. — Вызнаем — повесим как собаку!
15 декабря произошла яростная сшибка за город. Литвинов-Мосальский первым подоспел на выручку Брянску, — его конница ринулась, как в омут, в Десну, в ледяное крошево, и, знать, Бог помог им, выскочили на другой берег все, ни одна пуля не пометила.
Ночью Десна оделась в ледяной покров: самозванец, соединив свои шайки, накинулся на рать воеводы Куракина. Дрались отчаянно, лезли друг на друга по трупам, сходились несколько раз, от утра до заката; ляхи хоронились потихоньку за спинами казаков — лезть в пекло желания не имели. Когда садилось в кровавую муть солнце, на совете за городом самозванец порешил:
— Плакать нам нечего, что не добыли Брянска. Прародительский престол, рано или поздно, будет в наших руках. Брянск нам не в надобность. Уходим в Орел. Там они нас не достанут.
II
Расчувствовавшись, посверкивая глазом, Елизар Купырь говорил:
— Наше дело, ребятки, вольное: нас то вознесет, то кинет в бездну — в унылости киснуть мы не свычны. Подадимся в Орел, поглядим на царишку.
— Можа, евонное сучье величество ишо князьками изделает, — хохотнул Ипат.
Дня через три отпетые появились в ставке. Одноглазая рожа Елизара бросилась в глаза самозванцу, когда тот направлялся в баню: Купырь с ворохом веников караулил его поблизости.
— Славна рожа: клеймо татя[35] поперек, — задавился смешком «царь».
— Не пойман, бают, — не вор. — Купырь с явным разочарованием глядел своим зорким оком на замухрышчатого царишку.
— Мне служить хошь?
— Можна. Ежели дашь, твое величество, от пуза жратвы да в придачу водочки и пива.
— За мной не станет. Будешь заведовать парильней. А коли с дурным умыслом — кончишь вон на том суку! — посулил царишка.
— Пристрой, господин, моих товарищев: оне тут вот — трое молодцов.
Ну и житье наступило у Елизара: надо бы лучше, да некуда! Днем он, по обыкновению, налаживал мыльню — ближе к вечеру встречал «царя». Баня, поставленная на задах «дворца», самозванца встречала сладким духом, теплым голубым туманцем — от клокочущего котла так ароматно потягивало мятой, душицей, полынком. У Елизара для работы под рукой находилось три запаренных веника: один, с дубняком, — для потягу, чтобы продрало до костей, другой, с гибкими мелкими ветками, — сымать зловредный дух с «царского» тела, и третий, мягкий, лопушистый, окуренный ладаном, — для умягчения души и кожи.
Всякий раз, встречая самозванца, Купырь вопрошал:
— Каким манером, твое величество, ноне сечь?
— Але не знаешь? Корми вас, дармоедов! Ноне работай, как скачет галка.
Вытянув волосатые ноги, с проваленным брюхом (сколь обильно самозванец ни напихивался едой, фигура его оставалась тощей, хотя с рожи «царь» начал подзаплывать), «царь» гундосо орал с полка:
— Давай горохом, чтоб тебе зенки повылазило!
— А то я не знаю.
Про себя же Елизар подумал: «Сыщу сыромятину — удавлю паскуду!»
Тушинское коловращенье напоминало базар — тут шла такая мена всего, добрались и до икон, что даже Елизарова братия изумлялась. Ипат цедил сквозь зубы:
— Хороша «столица»! Пьяный кабак!
Охотиться на женщин ляхи выезжали целыми отрядами, но самых достойных везли не к царишке во «дворец» — к пану гетману.
Меховецкий же почуял опасность: Рожинский подбирался к его гетманству. Тут пронырливый шляхтич не ошибался. Он прямо заявил самозванцу:
— Рожинский — большой мошенник, обманет тебя. Гони, покуда не поздно!
В апреле 1608 года Рожинский въехал в Орел с зело большой пышностью, но его стали удерживать, не пускали в дом, пока «царь» не выйдет из бани. Тучный богатырь Рожинский, несолоно хлебавши, пошел восвояси, а Меховецкий закричал ему вслед:
— Государь не нуждается в вас.
Перепалка кончилась тем, что Рожинский, бренча по ступеням ножнами сабли, разъяренный, ворвался в дом, выволок в приемную залу перепуганного Меховецкого. Тот, размахивая руками, кричал:
— Сейчас царь тебе покажет, будешь знать, как трогать его гетмана!
— Ах ты, ублюдок, ты вздумал угрожать мне! Так получай же! — Выхваченная сабля, описав дугу, одним ударом пересекла тонкое горло — голова Мезовецкого с вытаращенными глазами покатилась панам под ноги.
Самозванец, вышедши из бани и узнав о случившемся, велел позвать Рожинского. Как только тот появился в дверях, он закричал:
— Я тебе за моего гетмана, окаянной псюхе, сам отрублю голову!
Рожинский, пугая самозванца, громыхнул саблей, сзывая ратников. Самозванец трусливо отступил.
В своих покоях царишка вовсе сник. Когда Купырь принес братину с медовухой, он ткнул ему в зубы:
В настоящий сборник вошли повести и рассказы Леонида Корнюшина о людях советской деревни, написанные в разные годы. Все эти произведения уже известны читателям, они включались в авторские сборники и публиковались в периодической печати.
Роман Леонида Корнюшина «Демьяновские жители» — остросовременное, глубокое по психологизму произведение, поднимающее жгучие проблемы нынешнего уклада маленьких деревень и городков средней полосы России. В центре повествования большая трудовая семья Тишковых — крестьяне, рабочие, сельские интеллигенты. Именно на таких корневых, преданных родной земле людей опирается в своей деятельности секретарь райкома Быков, человек мудрый, доброжелательный, непримиримый к рвачеству, волокитству.
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Действие романа одного из ведущих испанских писателей развивается в двух временных планах: в начале прошлого века и в 1975 г., в дни, когда умирал Франко. Герой пишет книгу о Гойе, работа над которой подводит его к осмыслению закономерностей национальной истории, заставляет серьезно задуматься о переломных моментах в истории Испании, о возможных путях демократизации страны.
Повесть "Генерал, рожденный революцией" рассказывает читателю об Александре Федоровиче Мясникове (Мясникяне), руководителе минских большевиков в дни Октябрьской революции, способности которого раскрылись с особенной силой и яркостью в обстановке революционной бури.
«Юрий Владимирович Давыдов родился в 1924 году в Москве.Участник Великой Отечественной войны. Узник сталинских лагерей. Автор романов, повестей и очерков на исторические темы. Среди них — „Глухая пора листопада“, „Судьба Усольцева“, „Соломенная сторожка“ и др.Лауреат Государственной премии СССР (1987).» Содержание:Тайная лигаХранитель кожаных портфелейБорис Савинков, он же В. Ропшин, и другие.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.