На распутье - [114]
На короткую передышку остановились около разграбленной харчевни. Сановитые бояре, ставши начальными людьми ополчения, морща губы от нечистот, вылезали из ладных возков. Первым, покряхтывая, сошел дородный Василий Морозов, за ним с надменно поджатыми губами — князь Владимир Долгорукий, окольничий Семен Головин, упревший в трех шубах, выполз задом, прокашлявшись, отер одутлое, как шар, лицо малиновым платком. Князь Иван Одоевский, изнеженный, в синей расстегнутой горностаевой шубе, долго прилаживал сафьяновые сапожки, как бы ловчее ступить и не замарать их. За самыми родовитыми полезли из возков начальные, вчера еще нежившиеся с женками на пуховиках, князья, все богаче и знатнее Пожарского: Пронский, Львов, Вельяминов, Волконский. Сам Дмитрий Михайлович числился середь них последним, десятым.
Минин на своем низкорослом косматом чалом коне, в бараньем полушубке поверх лат и в смазанных дегтем сапогах оглядывал веселыми круглыми глазами надутых сановитых князей. Дмитрий Михайлович на простом, без украшения и расписного чепрака седле на донском вороном иноходце остановился рядом с Кузьмой. Он, пряча улыбку в усах, шепнул Пожарскому:
— Животами-то наперед. Глянь-ка, Дмитрий Михалыч!
— Сейчас зачнут чиниться, кому первыми ставить подписи под грамотою. — Дмитрий Михайлович одним махом спрыгнул с седла.
Морозов, приняв от слуги серебряную чарку, опрокинув ее в широко открытый рот, сказал:
— Давайте писать грамоту во Псков и Ярославль.
Князь Долгорукий, тоже умостившись трапезничать, обернулся к Пожарскому, произнес кисло:
— Наше дело худо. В Новгороде — шведы, в Кремле — гетманство, под Москвою — шайки Заруцкого. Коли не сыщем подсобленья — нам погибель!
Морозов, прокашлявшись, посоветовал:
— Окромя Австрии, которой мы крепко подсобили в войне с турками, у нас другого союзника нету. Сегодня же пошлем грамоту императору Рудольфу, попросим у него денег и войско.
— Рудольф на Жигимонта не полезет, — заметил князь Львов.
Пожарский об Австрии думал еще до выступления из Нижнего, и он живо ухватился за эту мысль.
— Обдумай грамоту к Рудольфу, — кивнул он Бутурлину.
Головин едко усмехнулся:
— Рудольф нам такой же «брат», как и Сигизмунд. Два чёбота — пара. Тоже и Карл Девятый — хитрая лисица!
— Твоя правда, князь, да выхода другого нету. Не то нам, верно, погибель. Теперь же двигаемся на Кострому, а оттуда — на Ярославль. Трубите поход. — Пожарский, поднявшись с земли, направился к своему коню.
— Только б не вышло заварухи в Костроме, — сказал с заботой Кузьма Минин. — Есть слух, что Иван Шереметев радеет за сынка Сигизмунда. Димитрий Михалыч, ставь на ночь посильней охрану возле своего шатра.
— Пустое, Кузьма. Поторопи рать.
Минин как в воду глядел. Когда подошли к Плесу, его опасение подтвердилось: воевода Костромы Шереметев не пускал к городу ополчение и намеревался отбиваться от него силой. Князь Одоевский, трусоватый по натуре, предложил обходить Кострому и вести рать кружными путями на Ярославль.
— Такая дорога, господа, надежнее, — сказал он, глядя на Головина.
— Верно, чего лезть в пасть волку.
— Без риску не токмо волка, и блоху не поймаешь, — съязвил Кузьма.
Ночь коротали в двадцати верстах от города.
Спал Пожарский три-четыре часа, не более того. В кромешной тьме оделся, наскоро перекусил, съел ломоть хлеба с квасом и вышел из палатки. Пробирал колючий ветер. По линии войска мерцали костры. Подозвал накрачея.
— Подымай!
«Бум-бум-бум!» — разнеслось по табору.
— На конь! Шевелись!
Тысяцкие и сотенные, ведая о строгости князя, утягивали животы — тот не терпел распущенности. Рать двинулась дальше. Каждый знал: путь лежал тяжелый и опасный. Недаром же перед выходом из Нижнего все причастились, надели чистые рубахи, как на смерть.
IV
Гермоген находился под стражею в глубоком подземелье Чудова монастыря в Кремле, за двумя железными дверями. В склепе было темно и сыро, как в могиле. Светильню к нему вносили только с трапезою. Но не скудная еда, не заключение доставляли страдание старцу: сердце его исходило кровью от того, что гибла Русь! Узнав с большой запоздалостью от монаха, который приносил ему еду, о сдаче Смоленска, Гермоген тяжко ахнул и в старческом бессилии опустился на колени. Выговорил со страданием: «Господи, заступись!»
Он часто повторял апостола Луку: «Блаженны вы, когда возненавидят вас и когда отлучат вас и будут поносить, и принесут имя ваше, как бесчестное, за сына Человеческого. Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете».
«Боже праведный! Ты сказал: „И блажен, кто не соблазнится о Мне!“ Твои пути неведомы нам, рабам твоим, но сделай, Господи, так, чтобы от крупиц вечной твоей благодати очистилась и возродилась бы на веки вечные земля русская! О том, Господи, тебя молю пред бессмертною силою твоего животворящего честного креста!»
Свои лишения, даже если бы его заживо резали на куски, ничего не значили для него. Духовно он давно уже приготовился к смерти. Гетманов-захватчиков, католическую латынь и орден иезуитов он ненавидел и презирал. Стойко он переносил надругательства. Несмотря на то что все гибло и рушилось, Гермоген верил в русский народ, живущий по заповедям Христа, и говорил своим мучителям-панам и изменникам о скорой их собственной гибели. Третью ночь он спал на сыром голом каменном полу, ему вдвое сократили еду и воду. Паны пытались сломить великого старца, вначале умасливали разными яствами, давали для чтения священную книгу, зажигали светильники. Но когда это не помогло, разъяренный Зборовский хотел убить патриарха. Но другие паны заступились, так как понимали, что убийство Гермогена обернется бедою для них же.
В настоящий сборник вошли повести и рассказы Леонида Корнюшина о людях советской деревни, написанные в разные годы. Все эти произведения уже известны читателям, они включались в авторские сборники и публиковались в периодической печати.
Роман Леонида Корнюшина «Демьяновские жители» — остросовременное, глубокое по психологизму произведение, поднимающее жгучие проблемы нынешнего уклада маленьких деревень и городков средней полосы России. В центре повествования большая трудовая семья Тишковых — крестьяне, рабочие, сельские интеллигенты. Именно на таких корневых, преданных родной земле людей опирается в своей деятельности секретарь райкома Быков, человек мудрый, доброжелательный, непримиримый к рвачеству, волокитству.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.