На распутье - [10]
На другое утро, когда над Москвою пенились росяные туманы, посланцы погнали коней в Углич, ехали в двух просторных колымагах. Нагие помалкивали. С ними сидел Шереметев, а у них не было веры друг к другу. Сам же князь не шибко возрадовался их соседству: не велика ли честь малознатной татарве, сумевшей породниться с царем Иваном! Всю дорогу не проронили ни слова. Святители, ехавшие с князем Воротынским, вели посторонние разговоры. Филарет пророчески вещал:
— Старцы, приходившие со святого Афона, сказывали, бо грядет время, когда бесы попортят христиан. Затуманится земля. Станут бить, топить, жечь каленым железом за веру во Христа. Храмы наши испоганят, обратят в хлевы и нужники, и станут все, аки голодные волки, злющие, жить будут без заповедей. Что там Стоглав — мать родную забудут, а матери станут подкидывать своих детей. И будет в земле одна мерзость, непотребность и всякие злые лиха. Придут люди от сатаны, пролившие кровь самого Господа Иисуса Христа, — искусят, развратят христиан, обучат поклоняться злату, западут, иссохнут реки, пойдут болезни и велик мор.
— Господь не попустит, — сказал, перекрестясь, Феодосий, — дай, Боже, в грядущем дне благодать твою! Не напусти агарян лютых!
— Кабы, отец Феодосий, агаряне, а то куды хуже…
…В Углич приехали в полночь. Где-то надрывалась в лае собака. Порядочно попетляли, отыскивая подворье старосты, — Углич тонул в бурьянах, прозябал с самого того дня, когда был убит царевич. Дубовые ворота старосты долго не отпирали. Наконец попытали:
— Кого носит дьявол?
— С указом от государя. Отворяй! — приказал властно Шереметев.
Коней завели на крытый двор. Староста, приземистый, с багровым лицом и шишкастым носом, ввел их в горницу, зажег плошку. Жена его, на две головы выше мужа, ничего не говоря, стала собирать на стол.
— С какой надобностью до нас? — обратился староста к Воротынскому.
— Велено перевозить мощи Димитрия. Утром собирай народ.
— Позвольте полюбопытствовать, — проговорил со страхом староста, переводя непонимающие глаза с одного на другого. — Разве государь наш Димитрий Иванович не в благополучии и не на своем троне?
— От государя нашего — обманщика Гришки Отрепьева не осталось даже праха, бо его развеяли по ветру, — бросил Шереметев.
Староста с изумлением уставился на него.
— Царь убит?
— Кабы царь! На троне сидел бродяга, беглый монах. Истинный Димитрий — у вас в могиле.
Староста перекрестился, до Углича еще не дошли вести о расправе над самозванцем.
— Не ведаю… сыщем ли?.. — пробормотал староста.
— Ты что, не знаешь, где похоронен царевич Димитрий? — спросил гневно Шереметев.
— Как не знать?.. Вестимо дело… Да к его могиле не велено было ни единой душе приближаться. Ее и найтить-то, пожалуй, будет нелегко.
— Не гневи Господа своей хитростью! — пристыдил его отец Феодосий.
— Что ж… господа бояре, — сказал, кряхтя, староста, — я человек малый. Завтра соберем сход и спросим народ. Может выйти заваруха… Угличане могут мощи святого не отдать.
Староста предвидел верно! Как только разнеслось по городу: «Начальники приехали за прахом царевича», так на погост к его поросшей бурьяном могиле хлынули толпы народа. Святители и бояре, прибывшие из Москвы, почувствовали глухое сопротивление угличан, едва приблизились к заброшенной могиле царевича. Толпа не желала подпускать их к могиле святого. На дороге стоял священник, рыжебородый, с поднятым крестом, гневно выговоривший:
— Не смейте касаться угодника Божия, не то я прокляну вас! Святые отцы! — уставился он на Филарета и Феодосия. — Вы учиняете богопротивное, непотребное, супрочь церковное дело.
— Мы любили милого царевича живого, а теперь хочут отнять у нас его мертвого! — закричала какая-то женщина, пропихиваясь к приехавшим из Москвы начальным людям, как бы имея намерение не пустить их дальше этого места.
— Не дадим вырывать святых мощей. Оне нас исцеляют!
Филарет, сняв с груди крест, осенил толпу знамением:
— Да пребудет в вашем сердце Господь! Да ниспадет на вас великая его благодать!
Тогда расступились, пропуская к могиле. С великим бережением, на расшитых полотенцах вызволили наружу маленький гробик. Послышались рыдания; толпа как подрубленная сунулась на колени. Два священника подняли крышку гроба. Великий трепет пробежал по всем лицам. Люди придвинулись ближе. Лицо несчастного Иоаннова сына, волосы, шитый серебром и золотом кафтанчик, синие сафьяновые сапожки, зажатая горсточка орехов в правом кулачке и шитый платочек в левом — все было не тронуто тлением, как будто опущено в могилу не пятнадцать лет назад, а какие-нибудь считанные дни.
— Святой, святой! — послышалось в толпе.
Всем почудилось, что от мощей исходило какое-то сияние. Юродивый, стоявший на коленях ближе всех, горестно плакал. Позже он говорил, что воочию видел, как светлыми тенями по сторонам гроба стояли два ангела с крыльями.
Какой-то увечный со впалой грудью прижался к не поддавшемуся тлению праху — и все так и ахнули:
— Господь Вседержитель, исцелился!
И верно: он бросил клюку, стоял не скрюченный, а прямой. И впрямь исцеленный от недугов счастливец благоговейно плакал, размазывая по впалым щекам кулаком слезы. Один за одним торопливо стали проталкиваться и подходить к гробу другие увечные и, едва дотронувшись до мощей, исцелялись. Феодосий и Филарет, разжегши кадила, окуривали душистым благовонием прах святого, тоже, как и все, чувствуя вливающуюся в душу благодать.
В настоящий сборник вошли повести и рассказы Леонида Корнюшина о людях советской деревни, написанные в разные годы. Все эти произведения уже известны читателям, они включались в авторские сборники и публиковались в периодической печати.
Роман Леонида Корнюшина «Демьяновские жители» — остросовременное, глубокое по психологизму произведение, поднимающее жгучие проблемы нынешнего уклада маленьких деревень и городков средней полосы России. В центре повествования большая трудовая семья Тишковых — крестьяне, рабочие, сельские интеллигенты. Именно на таких корневых, преданных родной земле людей опирается в своей деятельности секретарь райкома Быков, человек мудрый, доброжелательный, непримиримый к рвачеству, волокитству.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.