На распутье - [21]
Придумывать новое решение пришлось и с лампами. Поставить обычные «хребты» светильников на подвесные потолки в теории можно, но это значит испортить весь эффект. Поэтому из анодированного алюминия были сделаны специальные «корытца», встраиваемых в потолок вместо трех плиток. Пришлось изрядно помучаться, в дело пошли лампы ЛБ смоленского завода, с кодом цветовой температуры 735 и голубоватые ЛД, на 765. Поставили их «через одну», получилось очень симпатично.
Полы оказались неожиданно хорошие, вышла ощутимая экономия. Их потребовалось только перетрясти, плотно сбить и прошлифовать. Затем покрыть паркетным лаком (долой отвратительную коричневую половую краску). Окна и двери заменили на новые, как ни странно, весьма неплохого качества. При этом выполнение программы исследований практически не прекращалось, переезд вызвал только небольшую паузу в пару недель.
Ремонт первой очереди был закончен в первых числах декабря (почти на месяц позже срока), как раз перед днем рождения товарища Брежнева[56]. Работу приехал принять сам Шелепин. Быстрым шагом пролетел по кабинетам не снимая пальто, задал пару вопросов из серии «а зачем?» — и отбыл, не выказывая особых чувств. Зато в деятельный шок впал Федосей Абрамович, видимо, от осознания открывающихся перспектив по манипулированию фондами. Не зря члена Президиума ЦК он узнал еще в машине.
За Александром Николаевичем «делиться опытом» приехал Косыгин, через день – бригада грузчиков, забирать производственную линию по резке ракушечника (благо, плиток успели заготовить с запасом). Мои аргументы «да выкиньте вы ее, проще сделать новую» не помогли. После этого делегации как прорвало. Был Шокин, и еще десятка три набегов партийно-хозяйственных плохо знакомых деятелей разного уровня. Синьки[57] эскизов технологической оснастки и элементов подвесного потолка пользовались дикой популярностью. Судя по всему, строительство в среде руководителей СССР было популярной темой.[58]
В ожидании периферии баловался с нуль-модемом. Напряг память и соединил между собой два имеющихся COM-порта. Добился связи через них между двумя открытыми окнами стандартного HyperTerminal'а. Потратил около часа, дальше коммуникационные эксперименты встали.
Зато озадачил кучу окрестных ученых.
Самый серьезный вброс – панелька от жидкокристаллических часов, выпаянная из магнитолы RAVчика. Тут про ЖК в научно-популярной литературе что-то уже вовсю мелькает, американцы какой-то патент получили[59]. Поэтому совсем уж дико непонятной эта технология показаться не должна. Насколько помню принцип действия, там вся проблема, в сущности, сводится лишь к подбору или синтезу соответствующего материала.
Значит, это не к электронщикам, а… Что есть в СССР кристаллического? Аж целый Институт кристаллографии, да еще имени А.В.Шубникова? Вот и прекрасно, нам с Анатолием туда (без поддержки КГБ никак нельзя). Сначала в первый отдел, и уже с ответственным работником – на визит к директору, Борису Константиновичу Вайнштейну.
Из себя изображаю Большого и Секретного начальника без должности, при дружеской КГБшной подтанцовке это не слишком сложно (жалко, что Анатолий в погонах капитана, майор смотрелся бы куда солиднее). После соответствующих ситуации реверансов и предъявления верительных грамот с ЦКшными шапками, просим пригласить лучшего в институте специалиста по жидким кристаллам. Дождавшись прихода молодого и всклокоченного ученого по имени Михаил, достал из портфеля артефакт, и продемонстрировал его возможности.
Плата управления и светодиодная подсветка были аккуратно отпаяны и заперты в шкафу НИИ «Интел». Вместо этого на куске гетинакса я собрал небольшую схему с батарейкой, позволяющую кнопкой включать парочку элементов. Смотреть «стекляшку» размером с ребро спичечного коробка надо было на просвет. Вид затемняющихся в глубине стекла секторов впечатлил товарищей примерно так же, как тигра – свежезадранная косуля. Демкомплект практически вырвали из рук.
Излишне говорить, что предложение создать соответствующую лабораторию[60] и через три месяца изготовить аналог Борис Константинович принял с восторгом. Поэтому особист немедленно принял объект инвентарный №…. на хранение и проникся задачей обеспечить его секретность и сохранность. Дополнительно я объяснил, что лучше если бы никто не знал, откуда вообще взялось устройство. Но, если результатов через три месяца не появится… «Нам бы не хотелось просить вас передать образец для исследований в другой институт».
Конечно, за такой срок им не справиться. Но работать будут с энтузиазмом. Дураки среди ученых повывелись еще во времена Сталина, перспективы понимают с первого взгляда. Хорошо хоть, МЭП не подозревает, что их министерское НИИ «раздает» на сторону потенциальные ордена и медали. Глотки тут дерут за награды и ресурсы так, что шерсть и куски мяса летят во все стороны. Это я по наивности раньше думал, что конкуренции в СССР нет. Как бы не так! Она дикая, яростная, иногда пещерно грубая. Например, через запрет ТУ на производство[61] у недавнего смежника. Или утонченная, с игрой на грани фола, вернее, благосклонности соответствующего завотдела ЦК. Целая зверская экосистема сложилась, куда там капитализму.
