На пути к звездам - [4]

Вместе с тем Голубицкий заметил, что все модели Циолковского чрезвычайно просты и дешевы и вместе с тем основаны на строгих математических расчетах[3].

Беседа с молодым ученым увлекла Голубицкого. Приехав в Москву, он повидал профессора Московского университета Столетова и рассказал ему о Циолковском.

В результате Константин Эдуардович получил приглашение приехать в Москву, чтобы сделать доклад об управляемом аэростате на заседании Московского общества любителей естествознания.

Не смущаясь распутицей, Циолковский отправился в Москву. Там ему удалось познакомиться с видными учеными, а его теория управляемого аэростата или дирижабля заинтересовала отца русской авиации профессора Николая Егоровича Жуковского. Рукопись доклада он оставил у себя, чтобы познакомиться с ней получше.

Довольный успехом доклада, Циолковский возвращался домой. От станции ехал на попутной подводе. Тихая апрельская ночь была темна и холодна, но молодой ученый так задумался, что ничего не замечал и даже не слышал, как возница несколько раз крикнул:

— Горит!

Действительно, далеко, в городе Боровске, что-то горело, но из-за темноты пламя казалось необычайно близким. Наконец и Циолковский увидел пожар. В деревянном Боровске это было частое явление, особенно зимой, когда топились печи и жглись керосиновые лампы. То и дело какая-нибудь несчастная семья оставалась без крова и без имущества.

Зловещее зрелище пожара испортило настроение, и сразу заставило забыть о Москве. С каждым шагом лошади все ближе скучный Боровск и бесконечные житейские заботы.

Когда въехали в город, пожар уже утих. Пламя сожрало все, что у него не успели отнять. Навстречу подводе шли люди с пожара. Они были взволнованы и громко разговаривали.

— Кто погорел-то? — с любопытством спросил возница.

Отвечали громко, и сквозь глухоту Циолковский услышал, что погорельцем был… он сам!

Пожар возник в соседнем сарае, где сосед угольщик ссыпал неостывший уголь, а потом перекинулся дальше. Жена и дети растерялись, а прибежавшие на помощь люди не столько тушили, сколько тащили все, что попадалось в руки. И уж, конечно, никто не побеспокоился о спасении рукописей и моделей. С точки зрения обывателей, это были самые ненужные вещи. Уцелела только та рукопись «Теория аэростата», которую Циолковский отдал на просмотр Жуковскому.

Пришлось заново налаживать быт семьи, заново делать модели и чертежи. Подошли летние каникулы, но было не до отдыха. Циолковский спешил восстановить сгоревшее.

И все же он находил время по-прежнему собирать своих учеников. Они помогали делать модели, живо интересовались его рассказами, и в награду за это Константин Эдуардович устраивал им «потеху».

Из плотной бумаги общими усилиями оклеили огромный шар с круглым отверстием. Под отверстием прикрепили проволочную сетку. В нее клали сухие лучинки и зажигали их. Огонь быстро нагревал воздух в шаре, и от этого шар поднимался и мчался ввысь, насколько позволяла привязанная к нему нитка. Ребята ликовали, а глядя на них, радовался и Константин Эдуардович.

На полет шара дивились и взрослые, но не видели в этом ничего хорошего: от горящих лучинок на землю сыплются красные угли. Долго ли до беды! Пожары в городе то и дело. Сам погорел, а все не набрался ума-разума.

И беда действительно чуть не случилась. Чуть! Но шума было много.

Однажды нитка, державшая шар, перегорела от попавшей на нее уголинки, и шар, почуяв свободу, умчался неведомо куда. Ребята бросились на поиски. Сначала можно было следить за направлением полета по хвосту из ярких искр, которые сыпались из сетки и гасли в прохладном вечернем воздухе, но потом все исчезло. Казалось, шар навсегда покинул Боровск и умчался в необъятные дали неба. Но нет! Лучинки погасли, и он приземлился на деревянной крыше маленького домика. Угли в сетке еще тлели, и хозяин дома, сердитый сапожник, поспешил снять его с крыши и отнести в полицию. Дело чуть было не дошло до суда, но потом все же уладилось, ведь боровчане успели привыкнуть к причудам своего странного учителя и по-своему полюбили его. Пришлось только выслушать немало неприятных замечаний и дать обещание не делать впредь ничего подобного. После этого с шара сняли сетку и подогревали его только на земле. От этого он летал, конечно, не так долго и высоко…

Пришла опять зима. Опять коньки и поездки на санях под парусом, а по вечерам упорный труд над расчетами и моделями. Постепенно все было восстановлено. Из расчетов и моделей возникла стройная теория управляемого аэростата. Это был особенный аэростат. Прежде всего он имел металлическую оболочку. Это означало надежность и безопасность полета. Кроме того, эта оболочка могла расширяться и сокращаться, для этого она делалась из рубчатого или гофрированного металла. Для получения такой оболочки у своих моделей Циолковский смастерил особый станочек, на котором гофрировал жесть. Станочек был очень простой, работать на нем нужно было вручную, а это было нелегко. Для сокращения и расширения оболочки аэростата служили особые стяги. Какая бы ни была температура воздуха, с помощью этого устройства дирижабль мог сохранять неизменной свою подъемную силу. Это уже не игрушка, как детский воздушный шар, а надежное средство сообщения, незаменимое в такой стране, как Россия, с ее необъятными просторами. Циолковский надеялся, что с помощью таких аэростатов или дирижаблей человечество обретет скорость и жизнь пойдет более быстрыми темпами. Они особенно нужны России, отставшей от заграницы на многие десятки лет. Да! Все это так! Уже многие ученые поверили в его расчеты, но как продвинуть их в жизнь? Как заставить царское правительство заинтересоваться дирижаблем? Из-за косности царских чиновников обязательно получится так, что Россию и в этом деле опередит заграница. Эти мысли не давали Циолковскому покоя…