На пути к справедливости - [23]

 Мои глаза широко раскрываются. Я не знаю почему, но его слова удивляют меня. Он уже ясно дал понять, что считает, будто я не знаю, как заботиться о себе во время беременности. Оставив ложку, переключаю все свое внимание на него. Я также хорошо осведомлена о том, что единственный, кого он хочет — это ребенок.

 Он ставит свою чашку на стол. — Я все сделаю для этого, Кэйтлин.

 Отвернувшись от него, смотрю на вид за окном. Слышу его тяжелый вздох, а затем раздается телефонный звонок.

 — Джастис.

 Я кладу салфетку на стол.

 — Что?!

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и вижу, как он проводит рукой по волосам.

 О, нет.

 — Когда? — Он смотрит на меня. — Что за черт!

Застыв словно каменная, я сижу в кресле.

 — Мой компьютер? — Его глаза темнеют, когда он смотрит на меня. — Мы навестим родителей Кэйтлин, а затем вернемся.

 Он заканчивает разговор, его глаза все еще направлены на меня.

Меня охватывает беспокойство.

 — Что происходит? — Спрашиваю его.

 Очень аккуратно и точно он кладет телефон на стол, а затем снова смотрит на меня.

 — Это ты расскажи мне.

 Я хмурюсь. — Я не понимаю. Что случилось?

 Он изучает меня, прежде чем, наконец, произносит: — Кто-то вломился в мой офис прошлой ночью.

 — Что? Зачем?

 Он сверлит меня оценивающим взглядом.

 Я снова хмурюсь. — Ты же не хранишь дела членов клуба в своем офисе, не так ли?

 Почему они взламывают только одну комнату за раз? Если им необходима информация о конкретном члене, почему бы просто снова не взломать офис Лары? Если они, конечно, не знают, что то, что им нужно, находиться не в делах клиентов. Тогда какой тип информации содержится на его компьютере?

 — Лиам, прежде чем я ... меня уволили, мне пришло в голову, что тот, кто ворвался в офис Лары, не работал в одиночку, у него был кто-то, кто помог внутри здания. Я уверена, что ты с Майком пришли к такому же выводу.

 Он молчит.

 Почему он не говорит ни слова, просто смотрит на меня, как будто пытается прочитать мои мысли?

 Ой!

 Мои глаза расширились, мое дыхание участилось. — Ты думаешь, что это я организовала? — Качаю головой. — Лиам, я была с тобой. Я не имею ничего общего с этим и первый взломом.

 Он отворачивается.

 — Ты не веришь мне. — После моих слов он вновь поворачивается ко мне.

 — Я не знаю, во что верить, Кэйтлин. — Бросает салфетку на стол. — Все, что я знаю, это то, что ты солгала мне уже однажды.

 — Я не врала тебе!

 Он вдруг нависает надо мной, и все, что я могу сделать, это еще сильнее вжаться в кресло.

 — Ты. Лгала. Мне. — Он гневно смотрит на меня, положив одну руку на стол, а другую — на подлокотник моего кресла, практически прижимая меня к себе.

 Я свирепо повторяю: — Я не врала тебе.

 Он выпрямляется в полный рост. — Называй это, как хочешь, но ты не была честна со мной, — говорит он жестко. Через некоторое время хватает телефон со стола и, выходя из комнаты, говорит твердым голосом: — Одевайся!

 — Мы сейчас говорим о честности? — Тихо спрашиваю, но он слышит меня и останавливается, чтобы оглянуться. Делаю глубокий вдох и пытаюсь остановиться, но его постоянное недоверие подтолкнуло меня к этому: — Ты был честен со мной вчера и прошлой ночью?

 Он сужает глаза. — О чем ты говоришь?

 — Ты вчера дал обещание, поклялся любить и почитать. — Я медленно встаю, не отрывая от него взгляд, — Это то, что ты сделал прошлой ночью?

 Мы стоим и смотрим друг на друга, пока я не отвожу взгляд и прохожу мимо него в спальню.

За все время, проведенное в пути к дому моих родителей, мы сидим в напряженном молчании. Но нужно отдать должное Лиаму, он ведет себя совершенно непринужденно с ними и тактично объясняет, что нам необходимо вернуться домой. Это я выгляжу озадаченной, что беспокоит мою мать. Пока Лиам обсуждает наш полет домой с моим папой, мама отводит меня в сторону.

 — Ты уверена, что с тобой все в порядке, Кэйти? — Ее проницательный взгляд останавливается на моем лице.

 — Я просто устала, мама. Последние два дня были такими насыщенными. Я буду в порядке, как только мы ... вернемся домой. — То, что я говорю, немного успокаивает ее, потому что она заметно расслабляется.

 Мы обещаем навестить их еще раз в ближайшее время и собираемся уезжать.

 — Пока, папа. Я люблю тебя.

 Мой папа старается обнять меня, но его руки почти не двигаются. — Я тоже люблю тебя, детка. Позвоните нам завтра и дайте знать, как обстоят дела, — говорит он.

 — До свидания, мама. — Я должна взять себя в руки и не расплакаться на глазах у матери.

 Когда отпускаю ее, она кладет руку на мою щеку. — Позаботься о себе, и я возьму с твоего мужа, — она бросает взгляд на Лиама, — обещание, что он привезет тебя снова в ближайшее время. Мы пойдем по магазинам за вещами для ребенка.

 На мои глаза наворачиваются слезы, когда лимузин отъезжает, чтобы отвезти нас в аэропорт. Я чувствую тяжелый взгляд Лиама на протяжении всего пути.

Когда мы возвращаемся в «Джастис Хаус», вздыхаю с облегчением. Я рада, что вокруг никого нет, так как воскресенье — единственный день, когда клуб закрыт. Я нервничаю из-за возможной встречи с любым из посетителей или сотрудников, которых знаю. Рано или поздно мне все равно придется столкнуться с ними, но я пока не готова к этому.