На пути к перелому - [9]

Мы наблюдали за ходом боя под Воронцовкой, за подходом колонн врага и беспокоились о том, как бы они не развернулись до ударов Черняка.

В этот момент 340-й гаубичный артиллерийский полк накрыл огнем левую колонну, часть фашистов была уничтожена, остальные разбежались по полю. Мы опасались, что средняя колонна станет развертываться, и тогда "катюшами" придется бить правую.

Но тут же нам доложили: "Машины Черняка развертываются на позициях". Установки выстроились в цепочку и, как нам показалось, на малых интервалах друг от друга. Прошло минут пять-шесть. И вдруг раздался резкий, пульсирующий звук. Тут же над нашими головами зашелестели летящие реактивные снаряды. Мы хорошо видели полет почти каждого из них.

И вслед за этим в районе уже расчленившейся средней колонны гитлеровцев всплеснулось множество огневых вспышек, накрывших довольно большую площадь, и, словно частая барабанная дробь, послышались разрывы снарядов. Ввысь взметнулись густые клубы темно-серого дыма, постепенно расплывающегося по полю. Всюду на линии фронта сразу прекратилась стрельба, наступила оцепенелая тишина, - видимо, внимание всех приковал к себе массированный удар "катюш". А в районе позиций машин Черняка поднялось большое облако пыли или, может быть, белесого дыма. Можно было ожидать, что по ним противник сейчас же откроет артиллерийский огонь, но этого не случилось. Буквально через две-три минуты после пуска снарядов все машины отошли назад в укрытия.

Определить степень поражения колонны противника сразу было невозможно: все прижалось к земле.

Мы запросили по телефону командиров полков. Устинов вначале спросил, кто вел огонь, а потом ответил:

- Снаряды взрывались вблизи передовых окопов. Но даже на наблюдательном пункте чувствовалось, как дрожала земля. Да и звук разрывов снарядов непривычный, очень сильный, похожий на раскаты грома. Не знаю, как чувствуют себя наши ребята в окопах. Дайте время на выяснение результатов удара...

А через несколько минут командир полка доложил:

- Удар пришелся по центру продвигавшейся колонны противника, и до сих пор на поле не поднялся ни один человек. Всех будто бы корова языком слизнула.

Артиллеристы в свою очередь доложили, что две другие колонны рассыпались по полю.

О результатах удара дивизиона Черняка мы тут же доложили генералу П. И. Батову и попросили при необходимости прислать его еще хоть разок.

- Значит, хорошо помог вам Черняк, - удовлетворенно сказал Павел Иванович. - Рад. Но на большее не надейтесь: нет, к сожалению, снарядов...

* * *

Вечером 23 октября генерал Батов позвонил нам и предупредил, что со стороны Севастополя подходят резервы - Приморская армия генерала И. Е. Петрова. Нам необходимо крепко удерживать оборону до их подхода во что бы то ни стало. Мы попросили его дать нам хотя бы скромный резерв.

Павел Иванович сказал как отрезал: нет и не будет.

- Поищите резервы у себя, товарищ Ласкин. И учтите, что вам предстоит не только держать оборону, но и вместе с армией Петрова участвовать в нанесении контрудара.

В полученном вслед за этим приказе говорилось, что 172-й стрелковой дивизии с отрядом морской пехоты во взаимодействии с частями 95-й стрелковой дивизии следует восстановить положение, выйти и занять оборону по южному берегу реки Чатырлык{5}. Это был наш последний разговор с генералом Батовым на севере Крыма и последний его приказ 172-й стрелковой.

Через некоторое время выяснилось, что по приказу генерал-полковника Ф. И. Кузнецова в оперативную группу Батова дополнительно включалось пять дивизий, и она должна была вместе с подходившей Приморской армией нанести контрудар по противнику в направлении Воронцовки и устья реки Самарчик, сбросить его в Каркинитский залив и овладеть Ишуньскими позициями.

Это решение - нанести крупными силами контрудар с двух направлений и дать решающее сражение на Ишуньской рубеже - с оперативной точки зрения было разумным. И надо было бы немедленно отдать дивизиям приказ на выдвижение их в определенные районы, а командованию армии непосредственно включиться в руководство по организации удара. Но ничего этого, к сожалению, сделано не было. Таким образом, пять дивизий, разбросанных по всему Крыму, не были собраны в срок для нанесения контрудара.

К тому же части Приморской армии после выгрузки с кораблей только закончили сосредоточение в районах северо-восточнее Севастополя, удаленных от линии фронта более чем на 100 километров.

Наносить контрудар было нечем. 22 октября командующий 51-й армией Ф. И. Кузнецов был освобожден от должности.

Теперь вместо него командующим всеми войсками Крыма был назначен заместитель Народного комиссара Военно-Морского Флота вице-адмирал Гордей Иванович Левченко, а его заместителем по сухопутным войскам и командующим 51-й армией - генерал-лейтенант П. И. Батов.

В десятом часу утра 24 октября фронтовую тишину нарушили редкие пушечные выстрелы. Это должно было означать артиллерийский огневой налет перед наступлением Приморской армии. Затем слева от нашего наблюдательного пункта началось выдвижение стрелковых подразделений 95-й дивизии, вступивших в бой группами, по мере подхода. На равнинной, открытой местности их хорошо было видно. К ним подключились и наши ослабленные полки. Но загремела артиллерия противника. Сотни разрывов снарядов и мин окутали дымом наступающую пехоту. И она залегла. Полчаса шел огневой бой.