На пути к перелому - [7]

За короткое время совместного с генералом П. И. Батовым пребывания на фронте я успел уже подметить в нем отдельные черточки характера и стиля работы. Он очень требовательный, волевой командир, но способен выслушать мнение подчиненного, отличное от своего собственного, и согласиться с ним, если получит обоснованные доводы. Однако, если покажешь недостаточно полное знание дела, с просьбой лучше не обращайся и делай только так, как он сказал. А вообще Павел Иванович был очень самостоятелен в оценке обстановки и в принятии решений, и это говорило о его высокой оперативной подготовке и большом боевом опыте.

Уяснив до деталей обстановку в 514-м стрелковом полку, мы доложили генералу Батову, что против нас наступало до двух дивизий, что главные усилия направлялись на правофланговый полк Устинова, но все атаки врага отражены. Подкрепили этот участок за счет полка Ерофеева. Однако правый сосед - кавалерийская дивизия полковника В. В. Глаголева - несколько отошел. Поэтому завтра следует ожидать ударов врага на стыке наших дивизий.

Генерал Батов теперь говорил спокойно. Он сориентировал нас в обстановке на всем фронте и сказал, что наши данные о положении дивизии Глаголева неточны, поскольку она, мол, продолжает полностью удерживать все свои позиции, и потребовал от нас крепко держать оборону. Наши мероприятия по сосредоточению усилий на правом фланге Павел Иванович одобрил.

После этого разговора комиссар П. Е. Солонцов сказал:

- О том, что у Глаголева тяжелая обстановка, генерал Батов, безусловно, знает. Но он намеренно не говорит нам о ней. Ведь потеря соседом позиций могла бы побудить и наши части оставить их для выравнивания фронта.

В этот день был такой случай. На ничейной полосе оказался небольшой стожок сена. От термитного снаряда он запылал. Кто-то сказал, что там несколько тяжелораненых бойцов. Надо было срочно спасать людей. Как раз в этот момент офицер службы тыла А. И. Находкин привез боеприпасы, и бойцы переносили ящики в окопы. Узнав о раненых, Находкин упросил командира батальона поручить ему и его бойцам спасти их. Свистели вражеские пули. Находкин и три красноармейца по-пластунски добрались до горящего стога и так же ползком перенесли трех раненых в свои окопы.

А через день или два с этим Находкиным пришлось встретиться и мне. Группа гитлеровцев подошла очень близко к нашему наблюдательному пункту, и мы приняли бой. Вдруг метрах в шестидесяти от нас из тыла появилось человек двадцать бойцов, которые перебежками продвигались к переднему краю. Но один из них, выделявшийся своим высоким ростом, ни разу не лег на землю и под огнем маячил на поле боя. Я подозвал его к себе:

- Откуда эти люди и кто вы такой?

- Красноармейцы собраны из служб тыла и направлены начальником тыла Николаевым в район наблюдательного пункта командира дивизии. А я назначен старшим.

- А почему вы под огнем противника выхваляетесь своим ростом?

- Виноват, но у меня тяжелая контузия позвоночника еще с гражданской, так что очень тяжело ложиться и вставать.

- Как вас зовут?

- Находкин Александр Иванович.

- Это вы спасали тяжелораненых у горящего стога?

- Бойцы спасали под моим командованием, - ответил он.

- Как же вы с таким позвоночником могли нести на себе раненого?

- Их выносили на себе красноармейцы. Я только руководил.

Позже я узнал, что Александр Иванович Находкин в гражданскую был комиссаром полка, стал инвалидом, а в 1941 году добровольцем пошел на фронт.

...С утра 22 октября противник снова всеми силами обрушился на дивизию. Атаки его стали еще более яростными. Авиация бомбила нас с каким-то остервенением. Видимо, Манштейн решил во что бы то ни стало прорвать нашу оборону. Ведь четыре дня немцы, по существу, топтались на одном месте.

Командиры стрелковых полков подполковники И. Ф. Устинов, В. В. Шашло и П. Д. Ерофеев удачно маневрировали артиллерийским и минометным огнем. Метко накрывали врага батареи 340-го гаубичного артиллерийского полка.

Однако на стыке дивизии с правым соседом - 42-й кавалерийской дивизией полковника В. В. Глаголева - явно определился прорыв обороны. И часть сил врага стала обходить правый фланг 514-го полка.

Я обратился за помощью к командующему оперативной группой генералу Батову.

- Готовых резервов у меня под рукой нет, - ответил он. - Имеется лишь одна только что отмобилизованная рота. Она на подводах. Если это вас устроит, могу послать.

Мы и этому были, конечно, рады.

Но что может сделать рота, состоящая из одних новобранцев? Бросить ее в контратаку против превосходящих наступающих сил врага - абсурдно. Занимать оборону на необорудованных позициях тоже толку мало: людей быстро истребят танки и автоматчики противника.

Пока рота выдвигалась к нам, гитлеровцы успели продвинуться еще дальше. Обходя фланг нашего 514-го полка, они, однако, подставили под удар и свой фланг. В этой обстановке мы все-таки решили прибывающую роту немедленно использовать для контратаки в направлении заходящего фланга противника.

Я на броневике выехал в роту и вывел ее в исходный район для атаки. Все прибывшие красноармейцы были в солидном возрасте. Я тут же поставил задачу на наступление. Рота развернулась в цепь и быстро стала продвигаться вперед. Внезапный выход ее почти в тыл противника ошеломил его. С нашего НП было хорошо видно, как гитлеровцы в панике отступали. А рота почти без потерь громила и теснила их в сторону 514-го полка. Командир этого полка подполковник И. Ф. Устинов сумел подтянуть на свой участок огневые средства, активно их использовал, и враг, оказавшись в ловушке, понес большие потери. Но мне в этой атаке не повезло: я был сильно контужен и ранен.