На пути - [2]

Подгоняемый страхом, он величайшим усилием избавился от оцепенения, хотел осмотреть себя, увидеть, что с ним, но, как моряк, спускающийся в трюм на корабле, где объявилась течь, он вынужден был отпрянуть: лестница обрывалась, под нижней ступенькой была бездна.

Как ни колотился в сердце ужас, он, завороженный, склонился над зияющей дырой и, убедившись, что все черно, начал нечто различать в этой темноте; в закатном свете, в разреженном воздухе он увидел в глубине самого себя панораму своей души: сумеречную пустыню, у горизонта объятую ночью; в неверном освещении она была похожа на безлесную дюну, на болото, усыпанное булыжниками и пеплом; место, где находились грехи, выкорчеванные духовником, было видно, однако там ничего не росло, кроме еще стлавшейся по земле поросли старых пороков[4].

Что же такое эта Темная ночь, о которой столько говорят герои и через которую прошла душа литератора Дюрталя — вероятнее всего, душа литератора Гюисманса. Следует дать здесь определение Темной ночи, сказав хоть несколько слов о святом Хуане де ла Крус, который первым дал это определение. Не обойтись и без краткого экскурса в историю католической мистики.

* * *

Святой Хуан де ла Крус (Иоанн Креста, Хуан Йепес д’Альварес) — мистик, богослов и поэт — родился в 1542 г. в Фонтиверосе, маленьком городке между Саламанкой и Авилой. Отец Хуана, дон Гонсало де Йепес, происходил из богатой семьи толедских торговцев шерстью. Путешествуя по ярмаркам, он встретил Каталину Альварес, бедную девушку-сироту, удочеренную местной ткачихой. Красота и добродетель Каталины настолько пленили дона Гонсало, что он предложил ей руку и сердце.

Отцовская семья не простила мезальянса: Йепесы все же имели дворянский герб и звались идальго. Молодых предоставили самим себе. Вначале дон Гонсало, который был обучен грамоте, зарабатывал тем, что писал письма для неграмотных крестьян. Приблизительно в 1530 г. родился старший сын, Франсиско, спустя пять или шесть лет — средний, Луис.

Дела у семьи шли все хуже, и дону Гонсало пришлось обучиться ткацкому ремеслу. На этой ниве он не преуспел — в Фонтиверосе и без него было полным-полно безработных ткачей. Вскоре он умер, умер молодым, не выдержав борьбы за существование. Каталина, которой суждено было пережить мужа почти на сорок лет, осталась вдовой с тремя маленькими детьми. Ей пришлось просить милостыню: богатая толедская родня мужа в помощи отказала.

Они перебрались в Медину-дель-Кампо — в городе побольше легче было прокормиться. Хуана отдали в приют, где он обучался ремеслам башмачника, скорняка, столяра и живописца. Литературу, философию и богословие он штудировал у иезуитов, а средства к существованию добывал, работая в мединской больнице для сифилитиков…

Саламанкский университет, куда поступил юный Хуан Йепес, был крупнейшим в Европе: к концу XV в. в нем насчитывалось 7000 студентов. В 1563 г. Хуан Йепес принял постриг в ордене кармелитов под именем Хуана де Сан Матео (святого Матфея). Примерно в то же самое время начала претворять в жизнь свои реформы Тереза де Хесус (Тереза Санчес де Сепеда-и-Аумада, 1515–1582 гг.), вошедшая историю как святая Тереза Авильская.

Тереза де Хесус была первой женщиной-писательницей в Испании — и первой женщиной-богословом. Ее перу принадлежат сочинения «Книга моей жизни» (La vida), «Книга оснований» (Libro de las Fundaciónes), «Путь к совершенству» (Camino de perfectión), «Обители» (Las Moradas, в русском переводе — «Внутренний замок») и, кроме этого, около сорока песен. Значение созданного ею даже с литературной точки зрения трудно переоценить. «Книга моей жизни», написанная кристально четким, абсолютно непереводимым языком, — самое переводимое произведение испанской литературы, за исключением «Дон Кихота»! Как и святая Екатерина Сиенская, она признана Учителем Церкви; наряду со святым Иаковом считается небесной покровительницей Испании…

Первая встреча будущих великих реформаторов произошла в Медине-дель-Кампо летом 1567 г. (Ему было тогда 25 лет, Терезе — 52 года.) Тереза убедила его присоединиться к реформе и помочь ей возвратить орден кармелитов к первоначальному уставу. Реформа мужской ветви ордена была даже более важна, чем реформа женской, потому что мужской ветви легче было осуществить слияние молитвы и миссии, созерцания и действия…

Орден кармелитов раскололся; реформированная ветвь получила название descalsas — босоногие, по аналогии с францисканцами.

Ночью в Авиле его схватили противники реформ и, завязав глаза, кружным путем привезли в Толедо, где бросили в монастырскую тюрьму. Это произошло в ночь с 2 на 3 декабря 1577 г. Но с Хуаном де ла Крус обращались так, что Тереза де Хесус писала королю Филиппу II: «Лучше бы он попал в руки мавров, ибо мавры были бы милосердней».

В крохотной — размером полтора на два метра — каморке, куда поместили брата Хуана, источником воздуха и света служила щель под потолком шириной в два пальца. Света в зимний день было так мало, что узнику приходилось вставать на табурет, чтобы читать бревиарий. Одежда, в которой его привезли из Авилы и которую не позволяли стирать, истлела. Летом его мучила жара, зимой терзал холод. И голод — ему давали кусок хлеба в день и кувшин воды; по понедельникам, средам и пятницам — две сардины. Или одну. Или половинку — это зависело от произвола тюремщиков. Каждую пятницу брата Хуана приводили в трапезную, где, стоя на коленях, он выслушивал увещевания приора. Раз от раза эти речи становились все более формальными — видимо, приор понял, что тщедушного упрямца не сломить. Затем каждый из братьев ударял узника бичом по спине. Шрамы остались на всю жизнь, но, должно быть, гораздо сильнее голода, холода и насекомых его терзало другое… В течение девяти месяцев — долгих двухсот семидесяти дней — узник был лишен Евхаристии и возможности служить мессу…