На повестке дня - [16]

- Опять сотрясание воздуха, - жестко бросает Воронцов. - Какие мероприятия по контролю вы провели? Только конкретно.

Зубарев лезет за словом в карман, но шпаргалки на сей раз не оказывается. Подвела шпаргалка... Зубарев шпарит наобум:

- В настоящее время мы вводим в практику взаимный контроль директоров ресторанов. - Без шпаргалки Зубарев чувствует себя неуверенно и чуть ли не заикается. На лице его возникает плаксивое выражение.

- Ясно, - бросает жестко Воронцов. - Они ходят друг к другу в гости и ставят взаимные угощения. Это и есть взаимный обмен опытом: как лучше укрыться от всевидящего ока народного контроля. А что у вас на кухне делается?

В руках Зубарева опять возникает бумажка, и он тотчас приободряется:

- Да, товарищи члены комитета, я должен полностью признать, что главный наш недостаток, с которым мы боремся в настоящее время, это недовложение в котел...

24

- Недовложение в котел...

Язык мой! Боже, что они делают с языком? Какие только непристойности не произносились с этой трибуны.

- Мы отстаем по части пешеходных дорожек.

- Наша кожа в настоящее время все еще не удовлетворяет возросшим требованиям носчика.

- Тяжелое положение остается на месте.

- В текущем году по тресту плодоовощ имеется всего один процент загнивания.

- Вы действуете в неправильном направлении.

- Выявлены факты обвешивания покупателей путем подкладывания тяжестей под чашки весов.

- Емкость новых кладбищ засеивается каждые три-четыре года.

Стены нашего зала еще и не такое слышали. И как только русский язык выдерживает это?

Бюрократит мутным потоком заливает залы заседаний и комнаты, кабинеты и канцелярии, столбцы газет и папки с розовыми тесемочками. Он становится всемогущим и всеобъемлющим, он вползает в частные разговоры, таится за семейной дверью, за обеденным столом, на лесной опушке и в кабине сверхскоростного самолета; всюду, везде он подстерегает каждого из нас и нет от него спасенья, избавленья иль надежды.

Наверное, он и в меня въелся, этот вездесущий бюрократит?

Вековые схватки могучего русского языка с бюрократизмом продолжаются.

Грохочет гром...

25

13.30

Объяснения комитету дает директор ресторана "Волга" Соколов, с которого открывался протокол.

Соколов стоит, вцепившись обеими руками в края трибуны: чувствует свое шаткое положение.

- ...в акте было записано двадцать три килограмма мяса, но ведь имела место уварка. У нас имеются нормы - при закладке сто грамм в котел выход готового мяса составляет сорок семь граммов, остальное уварка и кости. Таким образом, получается, что у нас имеется нехватка всего четырех килограммов мяса, их нашли в холодильнике...

- Выходит, четыре килограмма не воровство, - бросает замечание Попов. - Они к тому же в бумагу завернуты были, значит, их собирались вынести.

- Повар Баранов мною строго предупрежден, - отвечает Соколов, держась руками за трибуну. - В части поваров у нас произошла серьезная неувязка. Мы обратились за помощью, чтобы нам помогли двумя поварами. Нам выделили двух практикантов из ремесленного училища. Они проходят практику и учатся, но навыков у них еще не имеется...

- Чему они у вас могут научиться? - сумрачно восклицает Воронцов. Ведь они смотрят, как вы работаете, и мотают себе на ус.

Соколов вытирает тыльной стороной ладони взмокшее лицо:

- Конечно, отдельные отрицательные примеры могут иметь место. Но мы стараемся работать с молодежью добросовестно...

- Для чего предназначались четыре килограмма мяса, завернутые в бумагу? - дотошничает Воронцов.

- Они лежали в холодильнике на хранении...

Третий год я заседаю в этом зале, навидался и наслышался немало. Какие только лица не возникали за нашей трибуной. Но такого паноптикума, такого наглого мошенничества, пожалуй, не припомню. Давно у нас не ставилось такого острого нелицеприятного вопроса. Вот оно зло в своем истинном - и весьма благочинном - обличьи. Вот с чем должны мы бороться неотвратимо.

Нижегородов перебрасывает мне записку. Я читаю: "Воровство есть форма стихийного перераспределения национального дохода. Не так ли?" - и огромный в поллиста знак вопроса.

Пишу на обороте: "Выходит, и бороться с ним не надо?" - и ставлю вопросительный знак еще больше, во весь лист.

Нижегородов отвечает на другом листке: "Всех не переборешь". Знак восклицания и тоски.

Я беру оба листка и рву их на мелкие клочки: разговор сложный, его меж делом, во время заседания, не провернешь... Но не прав, мой дорогой коллега, не прав. Играет в левака.

13.38

- Слово имеет товарищ Рябинин. Дайте объяснения комитету о своих деяниях.

Вот и дождался я своего героя... Настроение у меня мрачное.

К трибуне выходит невысокий мужчина с оплывшим водянистым лицом: наверное, от пива. Волос на голове сохранилось минимальное количество, они полупрозрачной пленкой прикрывают череп. Руки короткие, с мясистыми пальцами: видно, мясоед. На лице застыло выражение обреченной покорности. С таким выражением лица только могилу самому себе копать...

- Товарищи члены комитета, - голос у Рябинина оказывается звонким и чистым, - в ресторане "Пражском" имели место два случая недолива в части пива и один случай в части коньяка...