На пороге зимы - [32]

— Будто ты видел!

— Иди к себе и отдохни. Войско в любом случае не спустится на пустошь раньше полудня.

Элеонора резко развернулась — на стене было нечего больше делать. Следовало вернуться в пиршественный зал, где наверняка собрались люди, которых нужно было поддержать и успокоить… но вместо этого она скользнула в боковой проход, затем в другой, спустилась по крутой лестнице и оказалась во дворе точь-в-точь напротив конюшни. Конюх, прибывший на Север вместе с ней, уехал в деревню, но двое его помощников оставались здесь. Они встретили баронессу поклонами и привычными робкими взглядами, в которых мешались смущение и восхищение. Элеонора ещё раз перебрала в голове детали небольшого плана: сегодня никто не спросит конюхов, что им понадобилось у башни. Едва ли начальник стражи отправился сам поднимать знамя — сейчас каждая пара рук на счету, наверняка отправил какого-нибудь мальчишку, которому только в радость взлететь по лестнице с почётным поручением…

— Не время для церемоний, — улыбка Элеоноры была так ласкова, а во взгляде плескалось столько тревоги, что оба парня невольно приосанились. — Верны ли вы своей госпоже и своему императору?..

* * *

Пять сотен воинов шли всю ночь, лишь изредка прерываясь на короткие привалы. Самое время было отдохнуть, но один вид дымных столбов, уютно и безмятежно поднимавшихся от укреплений, раскинувшихся на пустоши, придавал им сил. Тропу кое-где пришлось расчищать от камней, и к тому времени, как первые ряды спустились на пустошь, солнце поднялось высоко.

Воин, ехавший впереди на рослой мохноногой лошади, натянул поводья и отбросил с глаз рыжие пряди, выбивавшиеся из-под шлема. Внимательно оглядел темневшие впереди укрепления, затем перевёл взгляд на замок и усмехнулся.

— Значит, Тенрик выбрал сторону, — пробормотал он. — Наконец-то!

— Барон Эслинг выбрал между клятвой и кровью? — насмешливо переговаривались сзади. — Между титулом и честью? Вот уж верно грядут новые времена!

Низкое зимнее солнце било прямо в глаза. Приходилось щуриться и заслоняться от его ярких лучей, но спутать, что за полотнище подхватывали редкие порывы ветра, было невозможно. На башне Эслинге развевалось знамя Империи.

9. Камни и щепки

Войско Шейна Эслинга спускалось с гор, будто огромная гадюка, чья чёрная спина искрилась остриями копий. Оно медленно сползло на пустошь и свернулось с краю тугим кольцом. В ясное небо потянулись струйки дыма: северяне отдыхали после перехода.

— Пять сотен. — Ардерик щурился на залитую солнцем пустошь сквозь прорези-бойницы в дощатых щитах. — Это будет достойная победа.

— Правда? — переспросил Верен. — Мы же просто перестреляем их со стены! Какая слава от этого похода?

Он до боли в глазах всматривался в сплошное тёмное пятно у подножия гор, которое никак не поддавалось подсчётам. Рука тянулась к клинку, только на поясе не было ни меча, ни ножа, да и сам пояс он где-то забыл, пока обнимал ночную подругу.

— Войско ведёт родной брат барона. Наверняка его люди умеют побольше, чем здешние козопасы. — Ардерик отвернулся и велел собравшимся по тревоге воинам: — Подтяните-ка штаны и тащите воду! Лейте на стену и вниз!

Заскрипел ворот старого колодца, оставшегося от разорённой деревни. Тяжёлые деревянные вёдра передавали из рук в руки. «Как на пожаре», — мелькнула мысль, которую Верен сразу прогнал.

После морозной ночи лёд схватывался на глазах. Вскоре стена и земля под ней были скованы толстой коркой, на которой застывали новые мутные ручейки. Надёжная и простая преграда для тех, кто вздумает карабкаться вверх.

— Мы подпустим их так близко? — спросил Верен, улучив момент, когда Ардерик снова оказался рядом.

— А то нет! Поглядим, как они пляшут под стрелами! — ухмыльнулся сотник. Встретил серьёзный взгляд и пояснил: — Лучше перебдеть. Не бери в голову, Верен. Просто не подведи.

И Верен не подводил — прилежно принимал снизу тяжеленные вёдра с ледяной водой и лил, лил, лил их на землю. Под ногами скоро стало скользко, а намокшие штаны на ветру будто сковало железом. Иные годами вот так носят воду, а в бою подают щиты и стрелы, пока их не сочтут достойными сражаться. Верену же предстояло встать на стене вместе с бывалыми воинами, и эту честь следовало оправдать уже сейчас.

Он поискал глазами Такко — рубаха цвета крапивы мелькнула у оружейного шатра. Там считали стрелы и в последний раз проверяли клинки. От мысли, что пять сотен копий скоро будут под стеной, внутри противно щекотало. Но один имперский воин стоил пятерых северян и даже больше — в этом Верен не сомневался.

* * *

Такко шёл к колодцу вместе с остальными, когда его выдернул из толпы десятник — считать стрелы. На каждого воина полагалось по две дюжины коротких арбалетных болтов, и, сверх того, по четыре дюжины длинных стрел для лучников. Вместе с двумя парнями, чьих имён он не помнил, Такко проверял, на месте ли перья и хорошо ли сидят наконечники, ставил стрелы в невысокие корзины и выносил на улицу. Когда бой начнётся, поднесут ещё.

— Как потратишь деньги? — спросил его сосед.

— Какие деньги?

— За поход! Император же озолотит Рика, когда узнает про все здешние дела. А он хорошо расплатится с нами. Золотом, слышишь?