На пороге зимы - [30]

Краем глаза он углядел у самого края светового круга Такко, обнимавшегося с девчушкой из местных, пришедших на праздник. Ну ещё бы этот скучал в праздничную ночь! Верен, не глядя, поставил пустую чашу на подвернувшийся под ноги чурбан и направился в гущу танцующих. Какая-то девчонка оступилась на ровном месте, ухватилась за его руку, лукаво блеснув глазами, и потянула к костру, где кипела пляска и все были на одно лицо — раскрасневшиеся, выпачканные углём и бесшабашно весёлые.

* * *

Девушка, которую Такко выдернул из хоровода, едва доставала ему до плеча. Воины сразу толкнули их друг к другу с похабными шутками, которые Такко пропустил мимо ушей. Они оба осушили не одну и не две чаши пряного хмеля, и теперь девчушку приходилось почти нести. Впрочем, она обнимала Такко за шею так крепко и так жарко шептала что-то ему на ухо со свистящим северным выговором, что не приходилось опасаться, что она заснёт по пути или, ещё хуже, передумает и начнёт отбиваться.

— Здесь холодно, — бормотала она, будто впервые увидев под ногами свежий снег.

— Я тебя согрею, — заверил её Такко, увлекая всё дальше от костра. Он уже углядел подходящее местечко под старой сосной. Дробный перестук барабанов перекликался с биением пульса, хмель горячил кровь, и холод совсем не ощущался. Земля плясала под ногами, перед глазами метались цветные пятна, тело властно требовало своего, а в голове не было ни одной мысли.

На скользкий замшелый камень полетели его плащ и её тёплая накидка, а следом на эту мягкую груду взгромоздилась и девчушка. Она безнадёжно запуталась со шнуровкой рубахи Такко и только хихикала и тыкалась ему в плечо. Такко переместил её руки ниже, где они могли принести бóльшую пользу, и принялся торопливо развязывать пуховый платок, которым девушка была замотана от подбородка до колен. Тело под этим платком наверняка было худым и плоским, но какая разница — лишь бы прижималось теснее и двигалось поживее. Узлы путались под непослушными от хмеля и холода пальцами; он тихо выругался, сдёрнул девчушку с камня, развернул спиной к себе и потянул вверх бесчисленные подолы.

Девушка выгнулась, запрокинула голову и нетерпеливо обернулась. Отблески костра по-новому высветили черты её бледного лица — и Такко вздрогнул, отстранился и заморгал, пытаясь отогнать морок. Хмель и неверный свет на миг подарили деревенской простушке точёные черты и золотые локоны.

— Ну что же ты? — шептала девчушка, направляя его руки, которые замерли на её бёдрах.

— Ничего, — прошептал Такко, загоняя воспоминания в дальний угол. Тело под руками выгибалось и нетерпеливо подавалось к нему — но отсветы костра, как нарочно, играли золотом на концах ресниц, клали густые тени вокруг тонких губ… Изнутри поднималось щемящее, опустошающее чувство. Память выворачивалась наизнанку; трещины на сосновой коре складывались в линии каменной кладки замка, а светлые пятна лишайников чудились лепестками белого шиповника — опавшими, увядшими, растоптанными… Желание, от которого только что можно было задохнуться, расплывалось тянущей болью.

— Здесь и вправду слишком холодно, — наконец выговорил он, опуская скомканные подолы. — Идём к огню.

По пути к костру, около чана с вином они столкнулись с Вереном. Тот поддерживал за талию такую же невысокую и светловолосую девчушку, а второй рукой помогал ей подносить к губам полную до краёв чашу.

— Так быстро? — удивился он, окинув Такко весёлым, озорным взглядом, в котором сразу же мелькнула озабоченность. — Эй, ты чего? Случилось что?

Такко мотнул головой, не оборачиваясь. Верен проводил его недоверчивым взглядом, но девушка в его объятиях поперхнулась, закашлялась, и он выкинул мысли о друге из головы. Не маленький. Надо будет — сам расскажет.

* * *

— Я сам дойду, — уверял Верен, безуспешно пытаясь сбросить чьи-то руки с плеч. — Ещё не настоялось вино, которое бы меня свалило!

— Да погляди, как ты шёл! — Выпавший за ночь снег вздыбился, перед глазами вспыхнули цветные пятна, но кто-то поддержал, помог выпрямиться, и Верен увидел цепочку следов, которая ну никак не могла сойти за прямую.

— Ладно, ведите… А, стой! Надо караулы проверить!..

— Вот тебе только караулы и проверять! — по ушам резко ударил смех. — Больше некому! Нет, вы поглядите на него! Еле стоит, а рвётся порядок наводить!

Товарищи держались на ногах ненамного лучше самого Верена, поэтому их путь до домика Ардерика оказался извилист и долог. В конце концов, Верен всё же перетянул провожатых к стене, на которой несли свою службу часовые, где они и осели втроём, привалившись к брёвнам взмокшими спинами. Здесь можно было вдохнуть свежий морозный воздух, зачерпнуть чистого снега и умыться, напоследок слизнув с губ капли талой воды. Праздничная ночь помнилась обрывками: горячее вино, сдобренное пряностями до горечи, остро пахнувший дым, девчонка, которая обнималась крепко, хоть и недолго — воинов в крепости было больше, чем отзывчивых гостий…

Лагерь выглядел точь-в-точь как базарная площадь после большого праздника. Снег был расцвечен пятнами от пролитого питья и прочими следами хорошей гулянки. Кое-где попадались обрывки одежды и капли крови — кто-то упал, а может, сцепились спьяну. В голове прояснялось — то ли помогал холод, то ли пряное вино предусмотрительно варили так, чтобы выветрилось побыстрее.