На пороге трона - [33]

   — Вот и отлично, что вы поступили ко мне на службу, — воскликнул Пётр Фёдорович, в то время как среди офицеров послышался недоверчивый и насмешливый ропот. — Здесь вам не угрожает опасность идти против великого короля. Не правда ли? — обратился он к Понятовскому. — Этот Шридман — чертовски опасный человек, с ним надо избегать ссоры, — добавил он, сбоку взглянув на поручика Пассека, который с насмешливым недоверием покачал головой.

   — История действительно очень необычайна, — согласился Понятовский, — и всё же любовные похождения, которых мы в дни безрассудной юности не в силах избежать, очень часто ставят нас в необыкновенно критические положения. И я также пережил многое в этом роде...

   — О, расскажите, расскажите! — воскликнул великий князь, радостно потирая руки. — Я предчувствовал, что у нас будут ещё интересные разговоры.

   — Самое поразительное из всех моих приключений и которое, быть может, превзойдёт всё, что когда-либо случилось с лейтенантом Шридманом, — сказал Понятовский с лёгкой иронией, заставившей насторожиться всех офицеров, — произошло в Испании, в стране романтизма. В то время я любил одну знатную девушку, которая, по требованию своих четырёх братьев, должна была отдать свою руку другому, нелюбимому человеку. Внимая её настойчивой мольбе, я бежал с ней. Это было, может быть, легкомысленно и глупо, но кто может устоять против соблазна, как совершенно верно заметил господин Шридман? Четыре брата узнали о нашем бегстве. На первой станции от Мадрида старший из братьев нагнал нас. Он оскорбил меня, я должен был драться с ним. Хотя я так же, как лейтенант Шридман, желал пощадить противника, всё же опасность для жизни заставила меня прибегнуть к оружию; заколол этого брата любимой девушки и поехал с ней дальше. Но уже на следующей станции нас нагнал следующий брат; он также оскорбил меня, он также предложил мне выбор между его или моей жизнью. Я заколол его, и с удвоенной скоростью мы продолжали наш путь. То же случилось на третьей станции с третьим братом. Мы достигли четвёртой станции. Здесь нас нагнал четвёртый брат. Он также оскорбил меня, он также заставил меня взяться за оружие, чтобы яростно защищать мою жизнь и...

   — И вы закололи последнего, — со смехом воскликнул Шридман, — история немного однообразна.

   — Простите, лейтенант, — произнёс Понятовский с иронической вежливостью. — Вы были неправы, прервав меня. История не так проста, как вы думаете. Когда я стал драться с четвёртым братом, то сделал неловкое движение, так как моя рука была утомлена предыдущей борьбой, и он... заколол меня.

Все русские офицеры разразились громким, радостным смехом.

Великий князь некоторое время с удивлением смотрел на графа, затем он также стал смеяться до того, что слёзы выступили у него на глазах.

   — Он заколол вас насмерть? — воскликнул он. — В самом деле, это — самая оригинальная история из всех слышанных мною когда-либо!.. Шридман, видите ли, всё-таки граф пережил ещё более удивительные похождения. А что сталось с молодой девушкой? — спросил он, продолжая смеяться.

   — Я перевёз её через границу, — ответил Понятовский, — и женился на ней!.. К сожалению, она вскоре умерла после недолгого счастья.

Всеобщая весёлость увеличивалась; наконец ею заразились даже голштинские офицеры.

Шридман был вначале озадачен и молча смотрел на графа; казалось, ему нужно было несколько времени для размышления, чтобы понять всю сущность рассказа. Затем он вскочил как взбешённый и так ударил кулаком по столу, что зазвенели все бокалы. Наконец среди смеха всех присутствующих он в страшном гневе крикнул:

   — Нет, это уже чересчур! Вы, кажется, насмехаетесь надо мной, рассказывая мне историю, в которой нет ни одного слова правды.

Не теряя ни на секунду невозмутимости, Понятовский с холодным презрением ответил ему:

   — Вы требовали от меня доверия к вашей истории, которая, по моему убеждению, ни в каком случае не могла произойти в Потсдаме при дворе великого короля; я её выслушал, не возразив ни слова, и мне странно, что вы не ответили любезностью на мою любезность и прямо называете мой рассказ неправдой...

   — Я не позволю оскорблять себя и насмехаться надо мной, милостивый государь! — воскликнул Шридман, угрожающе сжимая кулаки. — Ваша история лжива, так как вы сумасшедший!

Томительная тишина сменила весёлость; великий князь смущённо смотрел пред собой. Все остальные нетерпеливо ожидали ответа на эту грубую выходку.

Понятовский по-прежнему холодно и спокойно произнёс:

   — Присутствие его императорского высочества мешает мне ответить вам так, как этого заслуживает ваше поведение.

   — Нет, нет! — воскликнул Пётр Фёдорович. — Нет, моё присутствие не должно ни в чём стеснять вас. Мы здесь в своём непринуждённом кружке, в котором должен быть отброшен всякий этикет... Я — не что иное и не хочу здесь быть ни кем иным, как обыкновенным же офицером...

   — Но это не может нам помешать, — сказал Понятовский, — забыть о том, что имеем честь находиться в присутствии племянника и наследника её императорского величества.

   — А я хочу, — ещё горячее воскликнул Пётр Фёдорович, — чтобы вы забыли это. Слышите ли, граф Понятовский? Я этого хочу и приказываю вам говорить так, как вы говорили бы, если бы меня здесь не было или если бы я был таким же офицером, как все вы.