— Победа строится на жертвах, — вздохнул Теорих. — И я не стыжусь скорби. Но вот закину тебя в священное место, и тогда вздохну спокойно.
— Думаешь, Богам есть дело до твоих подвигов? Ждёшь, что они оценят тебя? Не обманывай себя.
Теорих смахнул со лба капли пота и наклонился немного вперёд. Ему показалось, что воздух перед ним густеет, а одеревеневшие ноги двигались словно в воде.
— Болтай что хочешь, Роген. Война окончена. Ты проиграл.
— О, неужели? — в голосе пойманного духа послышалась усмешка. — Это не мы проиграли, отнюдь. Это вы, люди, обрекли себя на агонию. Что ты можешь знать о воле Богов? Вулкан был отнюдь не врагом вам, а спасителем. Он создал нас, своих последователей, чтобы мы очистили мир от зла и жестокости. И все те людские души, что я успел забрать, имели на себе отпечаток греха.
Теорих стиснул зубы. Он помнил смятые под ударами тёмных Богов города, обращённые в пепелища пастбища и бессчётное количество застывших в крике лиц. Обожжённые, скорчившиеся, иссушенные тела тысяч и тысяч погибших. Роген не щадил никого. В его представлении даже простая мысль о чём-то запретном уже являлась грехом. Он карал за грубость, за невнимание, за обиду. За самые естественные качества людей. И там, где шёл Роген, оставался знак смерти.
Собравшись, Теорих сделал последний шаг и оказался перед входом в храм. И сразу же схлынула куда-то потусторонняя тяжесть.
— Ты ответишь за всё, что совершил, — пообещал он камню и решительно вошёл внутрь. Поверхность камня мгновенно раскалилась, обжигая ладонь, но Теорих не выпустил своего пленника. Он знал, что должен прочувствовать каждый миг в память о долгих годах несправедливой войны. Он шёл к каменному алтарю, высящемуся в конце огромного зала.
— Довольно с нас ненависти, — проговорил герой. — Хватит навязывать нам путь. Отныне мы сами пойдём дальше, и наша цель будет прекрасной. Тьма побеждена, и мы вышли перерождёнными из этой войны. Мы вспашем и вновь засеем поля. Из руин вырастут новые города, и в них найдётся место всем. На улицах будут смеяться дети, не знающие страха. Мы построим мир, прекрасный, как песня матери, и светлый, как наши помыслы. И всё потому, что мы стали сильнее. Сильнее, несмотря на все наши потери!
Он остановился у алтаря и решительно положил красный камень на гладкую мраморную поверхность. Тут же послышался рык, полный боли. Камень задымился, вплавившись в алтарь, и его осветили лучи льющегося из-под высокого свода света.
— Наивный дурак, — донёсся полный боли и ненависти голос Рогена. — Этот храм не станет для меня вечной тюрьмой. Придёт время, когда люди осознают, насколько я был нужен им. Ты думаешь, что вы сможете обрести счастье? Нет! Теперь, когда пригляд Богов над вами ослабел, вы предоставлены самим себе. Алчность, жестокость, эгоизм и лицемерие возобладают над вами! Каждый ваш шаг будет натыкаться на преграды. Каждой мечте тысячи раз скажут «нет». Как вы будете жить, зная, что вы отныне несовершенны?..
Теорих отвернулся и медленно побрёл к выходу.
— Это нам решать, — донёсся до алтаря его твёрдый ответ.
***
Трудно поверить, что прошло пятьдесят лет. Как же быстро пролетело время! Всё ушло, как песок сквозь пальцы — молодость, здоровье, вера в себя. Уже и не осталось почти никого, кто ещё помнил те страшные дни Войны Богов. Войны, сплотившей всё человечество. И где теперь эта сплочённость?..
Теорих смотрел на свои руки и не мог поверить, что они принадлежат ему. Дряблые, слабые, с узловатыми пальцами и покрытой пятнами кожей. Лишь гладкое пятно ожога, оставленное камнем Рогена, давало понять, что руки принадлежат великому герою прошедшей эпохи. Сколько подвигов было совершено этими руками — не счесть! После войны этим умелым рукам нашлось применение: как и предсказывал тёмный дух, откуда-то появились чудовища в человеческом обличии, не помнящие ни лишений, ни отчаяния. Привыкшие брать, а не давать. Тратить, а не зарабатывать. Приказывать, а не работать.
Одно время Теориху достаточно было просто положить руку на эфес меча, чтобы безмозглые выродки отступили и не мешали жить добрым людям. Где теперь тот меч? Давно продан. Обменян на еду, которую не так-то просто добыть в мире, так и не оправившемся от последствий войны.
И что же теперь? У Теориха не было ни дома, куда он мог бы вернуться. Ни денег, которыми он мог бы распорядиться. Ни семьи, которой мог бы передать свои знания и опыт. Всё, что осталось у старого воина, это рваный бесцветный плащ, кривая клюка и длинная нечёсаная борода. Восемьдесят лет — возраст немалый, и не раз стариком овладевало желание упасть в грязную канаву и там испустить дух. Но что-то заставляло его держаться. Возможно, сила воли, а может и обещание, которое он дал когда-то старому другу и бывшему оруженосцу.
Да, Морис ещё не отправился в чертоги светлых Богов, и жизнь его сложилась не в пример удачней. Собственно, именно к нему в гости и направлялся похожий на оборванца хромой старик, в которого превратился великий воин. Воин, на которого полвека назад хотел быть похожим каждый мальчишка и мужчина.
Городок, где обосновался Морис, назывался Акрам. Неогороженное поселение с тремя улицами и прилегающими пахотными полями. Крошечный пункт на большой дороге, застывший в безвременье. Маленький узелок на нитке чужого пути.
