На пороге - [34]

— Ты понимаешь, что делаешь?..

— Только я не думал, ничего не видел… — прошептал Сергей.

— Остановись!

— И вообще сегодня на всех забил…

Юноша направил чёрную сферу в сторону белой. Он зажмурился, но почему-то продолжал видеть. Две сферы столкнулись, вспыхнув ослепительной звёздочкой, и начали сливаться в нечто новое, неведомое, могущественное.

Больше всего Сергей боялся, что корабли взорвутся от собственной несовместимости, но в итоге почувствовал, как сам теряет свою человечность. Исчезло тело, исчезли чувства, исчезли сомнения. И остался только разум, слабый человеческий разум, заключённый в механическом теле неведомой миру структуры.

***

Фёдор затравленно огляделся. Тьма по ту сторону клетки стала как будто гуще. Она приблизилась, вбирая в себя свет. Учёный не видел, но почувствовал, как клетку окружают какие-то существа. Их было много. Сотни. Тысячи. Все взоры устремлены на Фёдора.

Ложкину пришло в голову, что ощущения страха и отчаяния привиты ему искусственно, но легче от этого не стало, и страх не пропал, и надежда не появилась. От пола веяло уже настоящим холодом, и сидеть не было никакой возможности. Ложкин встал и, не глядя по сторонам, снова начал ходить вдоль стен.

У него остановилось сердце, когда он увидел, что металлические прутья вдруг растворились в воздухе. Ощущение чужого присутствия усилилось, стало невыносимым. Ложкин посмотрел по сторонам, подняв кулаки, готовясь отчаянно отбиваться, и внезапно увидел забрезживший вдали свет. Маленький огонёк привлекал к себе взгляд. Он манил, он звал.

— Иди! — приказал вернувшийся Голос, и Ложкин пошёл на свет. Тьма шуршала и шелестела вокруг. Что-то холодное и скользкое коснулось плеча учёного, и он дёрнулся. Но продолжал идти. Кто-то засмеялся. Послышались шаги. Темнота наполнилась разнообразными звуками…

— ТИХО! — повелительно пророкотал Голос, и всё моментально смолкло. Даже Ложкин вздрогнул, хотя хозяин этого места обращался не к нему.

— Кто ж ты такой? — тихо проговорил учёный, продолжая идти на свет. Яркая точка во тьме не приближалась и не удалялась.

— Я хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы, — сказал ему невидимый собеседник. — От этого будет зависеть твоя судьба. — Ложкин ничего на это не сказал, и Голос начал расспрос. — Кто ты?

— Ну и вопросец, — буркнул учёный. — Фёдор Ложкин я.

— Куда ты держишь путь?

— Да никуда. С кем я говорю?

— В чём заключается доказательство жизни? — От этого вопроса у Фёдора задёргалось веко.

— Почему бы не спросить у самой жизни?..

Ш-шах! Резкая вспышка и шипящий раскат опрокинули Ложкина на пол. На какое-то время он ослеп и оглох, беспомощно водя руками в воздухе. Впрочем, долго валяться ему не дали. Неизвестная, неумолимая сила подбросила его вверх и снова направила в сторону далёкого огонька.

— Спрашиваю ещё раз, — прозвенел прямо в голове Голос. — В чём заключается доказательство жизни?

— В любви! — брякнул первое пришедшее на ум Ложкин. Язык еле ворочался, было трудно говорить.

— Что такое любовь?

— Элемент счастья. Э-э-э. Святое чувство. Единение душ.

— Что ты знаешь о душе? — продолжал допытываться невидимый любознайка.

— Я хочу знать, с кем говорю! — закричал Ложкин. Ему послышались шепотки за спиной, словно своим криком он напугал таившихся в темноте существ. Какое-то время он плёлся в ожидании ответа, а затем встал, глядя вперёд и вверх. Он не знал, откуда идёт голос, но решил говорить в выбранную сторону. Просто для определённости. Неопределённость слишком сильно действовала на нервы.

— Ты хочешь знать, что я такое? — вновь ожил Голос. — Я тебе отвечу. Я — творец измерений. Я материя вечности. Я тысячи лиц, наблюдающих за вселенной. Моя сила в непостоянстве законов мироздания. Я отрицание природности. Я мост через бурную реку, я стена от холодного ветра, я оружие подчинения и порядка. Исправление ошибок моих последователей — цель моей миссии. В уничтожении забывших о послушании — свобода для нового будущего. В наблюдении и поиске истины — моё величие. Я отрицание жизни и смерти. У меня нет имени. Друзья зовут меня Главным. Враги называют меня Бессмертным.

— Тогда и я, пожалуй, буду называть тебя Бессмертным, — хмуро произнёс Ложкин. Невидимый собеседник издал смешок.

— Твоя воля сильна, но знание тем отличается от понимания, что знанию недостаёт веры. Смотри. Сейчас ты упадёшь.

— А? — не понял Ложкин, и вдруг почувствовал, что падает. Пол под ногами исчез, и учёный с криком провалился в бездонную тьму. Это было страшно: знать, что сейчас произойдёт, и оказаться к этому совершенно неготовым. Он упал на какую-то поверхность и завалился на бок.

— Ты веришь в то, что человек, испытав настоящую боль, проявляет свои настоящие качества? — Голос издевался над ним, предрекая жестокую расправу. — Я не уверен, но давай испытаем тебя. Сейчас ты познаешь боль.

Вселенная вспыхнула в огне разрушения. Каждая клеточка тела кричала о боли. Боль была нестерпимой. Болевой шок не уберёг Ложкина от чудовищного всплеска сенсорных сигналов. Сознание отказывалось отключаться. Фёдор орал, но не слышал своего голоса; в язык словно вонзились сотни иголок, и нельзя было дотронуться до нёба. Зубы костенели от зудящих импульсов. Зрачки расширились, и стало казаться, что глаза вот-вот лопнут. Из-под ногтей пошла кровь. Кожа по всему телу покраснела. Дыхание прервалось.