На пороге - [27]

— К чему ты клонишь? — угрюмо проворчал Ложкин, нарушив своё затянувшееся молчание. Он с трудом ворочал языком, ему было тяжело говорить. — Сейчас ты мне ещё скажешь, что этот сосунок сын брата кузины моего соседа по комнате?

Юрковский не был настроен шутить. Он оставался задумчив и серьёзен.

— Мне интересно, — медленно проговорил он, — обладал ли кто-нибудь из тех восьми какими-нибудь скрытыми талантами? И я хочу знать, как долго висел над обломками «Ермолова» боевой корабль дарков.

— Что? Ты о чём?..

— Они с вами что-то сделали, Федя. Они изменили тебя. Понимаешь? — Старик говорил со странной пугающей убеждённостью, и Ложкин невольно вздрогнул, осознав значение его слов. — Вижу, ты понял. Это хорошо. А теперь иди, обдумай всё хорошенько. И вот ещё что. Сейчас ты поговоришь с Сержем. Сам. Без меня. Вы должны выяснить отношения, но так, чтобы при этом не пострадало наше общее дело. Понятно? Ступай.

Ложкин тяжело поднялся и медленно побрёл прочь. В коридоре он столкнулся с Сергеем и остановился, отчаянно пытаясь придумать, как выполнить просьбу Юрковского.

— Ты должен знать, — сказал он, — между нами ничего не было.

— Неужели? — не поверил Мамонтов.

— Ну, почти. Поцеловались один раз. Просто был такой момент, когда вдруг потянуло друг к другу. Я не знаю, со мной такого давно не было. Но я же и опомнился первым. Я ведь уже не так уж молод. И мне тоже бывает одиноко. А тут мы с Юлей… В общем, у нас было нечто общее, что нас сблизило, но я не собираюсь из-за этого ломать ей жизнь. Если она тебе дорога, поддержи её. И не держи зла. Ты был прав, я действительно вёл себя… э-э-э… недостойно.

Сергей ничего на это не ответил и прошёл мимо, направляясь в свою комнату. Ему тоже нужно было о многом подумать.

***

Работать не хотелось, и это было необычно. Это что-то новенькое. Ложкину грех было жаловаться: ему повезло, он всю жизнь занимался любимым делом. Но теперь в голове всё настолько перемешалось, что любая форма труда вызывала противную мигрень. Умудряясь в обычное время думать о нескольких вещах одновременно, сейчас учёный в смятении пытался зацепиться хоть за какую-нибудь мысль. Временами это у него получалось, и тогда он вскакивал с постели и начинал ходить кругами по комнате. Интуиция подсказывала ему, что это состояние временное и предшествует периоду озарения. Ложкин ждал, когда же он почувствует лёгкость и ясность ума, но в то же время не мог понять, как избавиться от навалившегося недуга.

Это нервы, это эмоции, думал он. И если в голове звучит эхо мудрости, вполне возможно, что голова пуста. Что же делать? Заняться оружием? Но это работа тонкая, ею надо заниматься на свежую голову. Поговорить с Юрковским? Нет. Может быть с Ольгой? С Сергеем? С Юлей? Смешно! Это не выход! Может, даже попытаться мысленно воззвать к фантомам подсознания? К Свете или, что не лучше, к Руслану? Пусть хоть мысленно присутствуют, вдруг действительно поможет.

Или не выдумывать ничего и просто пойти напиться?..

Нет, стоп, так нельзя. Надо сообразить, что же приводит разум в смущение. Только разобравшись в этом, можно избавиться и от химерных дум, и от недуга лени. Тривиально просто!

Итак, что мы имеем? Есть двое учёных с необычными способностями. Один хвастается интуицией, другой тайком читает мысли. То, что Сергей телепат, сомнений уже не вызывает. Что дальше? Ага, первопричина. Юрковский высказал неплохую версию: экстрасенсорные способности дарованы двум скромным деятелям науки дарками. Следующий вопрос: зачем? А действительно, зачем? И как так оказалось, что все выжившие во время той атаки дарков умерли? Все, кроме Ложкина. Есть ли здесь зацепка?..

М-да, похоже, что нет. А с другой стороны? Активность дарков в последнее время резко увеличилась. Что это может значить? Атака на космический лайнер. Если бы не вмешательство Ложкина, чем бы тогда всё могло закончиться? Затем инцидент в Ростове-на-Дону. Ложкин уже ожидал чего-то подобного, и тому были основания. Ясно уже, что даркам известно о создании нового оружия. Их действия? Уничтожение авторов. Сделать это легче поодиночке, чем пытаться убить всех сразу, прорываясь через мощный военный заслон. Вроде всё понятно. Или же…

Нет, не так! Сначала! Кто такой вообще этот Сергей Мамонтов? Откуда он взялся? И почему им заинтересовались и дарки, и Юрковский, и даже майор Груздев? Почему они им заинтересовались?..

— Нами! — осенило вдруг Ложкина, и он громко хлопнул себя по лбу. — Не им, а нами!

Верно, верно, всё сходится! — размышлял он. Они заинтересовались нами обоими. И Юрковский пригласил нас обоих, и Рома не случайно провёл со мной ту душевную беседу, и дарки не просто так атаковали лайнер! Им всем нужны мы оба! Но тогда зачем дарки хотели нас добить? А, нет, не так. Понял! Не добить — разъединить! Пока мы вместе, мы…

— Пока мы вместе, мы… — прошептал Ложкин, мучительно пытаясь закончить фразу, но мысль отказывалась завершаться. Учёный нахмурился и ударил тыльной стороной кулака по подставленной ладони. — Решено!

Ему пришла в голову мысль, как можно проверить некоторые его догадки, а заодно подтвердить или опровергнуть некоторые теории. Интуиция не обманула: придётся связаться с Романом и попросить о помощи. Но действовать, раз уж решил, надо немедленно.