На полпути к себе... - [56]
Юна подумала: «Странный вопрос… При чем здесь уважение?» — но не придала значения его словам и только сказала, мягко улыбаясь:
— Какой же миленький у меня муженек… — Незаметно для себя она уже стала подражать разговорной манере Ивана. — Ты мой зайчик. Надо же! У меня тоже теперь есть зайчик!
Юна еще не догадывалась, что в слова «Ты меня уважаешь?» Иван вкладывал свой, особый смысл, понятный только ему. И не знала, что в этот момент он ждал от нее понимания его значимости. Ответ: «Я тебя уважаю» — становился как бы утверждением его собственного «я», которое для него значило больше, чем любовь.
С каждым днем Юна все больше привязывалась к Ивану. Образ Корнеева постепенно стирался в ее сердце.
…Все чаще Юне приходил на память разговор покойной Светланы — ее мысли о благодарности, которая вызывает желание созидать добро. Нередко теперь у Юны возникало желание сделать Ивану приятное. Не упускала она и случая сказать ему почти волшебные слова: «Я тебя уважаю», от которых он так и млел.
Вопрос: «Ты меня уважаешь?» — стал своего рода кодом или паролем в их отношениях, то есть своеобразной игрой. Этими словами часто начинался и заканчивался их день.
Кажется, в начале лета Иван влетел в комнату и чуть ли не с порога выкрикнул:
— Ты меня уважаешь?
Юна ответила как-то рассеянно, без выражения — она сидела за очередным репортажем для городской газеты. Поэтому не сразу включилась в игру.
— Нет, скажи громче: «Ты меня уважаешь?» — настаивал Иван, вертя перед ее глазами маленькой коробочкой. Потом добавил: — А это для моей маленькой. Для моего кукушончика. Моего мумуси-кукуси, — тут он раскрыл коробочку, вытащил из нее кольцо с маленьким бриллиантом и надел Юне на палец. — Помнишь, — сказал он, глядя на ее руку с кольцом, — еще осенью, ну, когда мы познакомились, ты говорила, что Тамара оценила знакомую Серафима по ушам. Ты еще смеялась. Называла директоршу примитивной. А я тогда знаешь что подумал? В жисть не догадаешься! Подумал я вот что: Тамара, пожалуй, права. Чем дороже уши, тем скорее станешь человеком… И, мол, надо, чтобы у моей Юноны тоже были такие уши, уважаемые уши. Ну, а пока начнем с рук. Ох, Юнона, Юнона, вот и мы с тобой выходим в люди. А людей, знаешь, уважают.
И помнит Юна, как бросилась мужу на шею и шепнула:
— Зайчик, я тебя очень и очень уважаю!
Она не спросила, на какие деньги куплено кольцо с бриллиантом. Вместе с Иваном уже радовалась приобретению новых вещей и старалась не задумываться над тем, на какие деньги все покупается. Стремление Ивана к, сиюминутности исполнения задуманного не вызывало в ней никакого сопротивления.
Когда кольцо засверкало на ее пальце, Юна, радуясь его появлению, даже не вспомнила, что жизнь близких ей людей складывалась совсем из других интересов.
— Не в этом счастье, — вздохнула Рождественская, когда через несколько дней Юна приехала к ней и похвасталась ценным подарком. — Главное, чтобы было друг к другу уважение и согласие обоюдное.
— Нет, и в этом тоже счастье, — снисходительно отпарировала Юна. — Потому что это показатель нашего благосостояния. Теперь у меня все — как у людей. А уважения у нас хватает. — Она не обратила внимания на то, что говорит не только языком Ивана, но и директорши, которую еще в недавнем прошлом презирала за примитивность.
Рождественская окинула Юну недоуменным взглядом. Она даже не сразу сообразила, о чем Юна толкует. Жалостливо всплеснула по привычке руками.
— Девочка, откуда в тебе все это? — спросила она. — Это же рабская психо… — она оборвала фразу. — Тьфу ты! Надо же! Вспомнила выражение «этого»! Господи, да так, как ты сейчас, могут рассуждать только мещане. Люди ограниченные. Духовно отсталые. А ты же в таком месте работаешь! — и Рождественская начала рыться в книгах.
«Ну вот, — подумала Юна, — началось. Сейчас Катюшу Маслову вспомнит, Тэсс из рода Д’Эрбервиллей. Потом — Паню. Совсем стара стала тетя Женя. Не понимает, что сейчас не сорок седьмой и не шестьдесят третий, когда умерла Паня, а слава богу…»
— Вот возьми, перечитай. Это — подарок, — Евгения Петровна протянула ей тоненькую книжицу — то были «Мещане» Горького — и сосредоточенно уставилась на свои руки.
Впервые за многие годы Юна обратила внимание на них. Она увидела, что с годами пальцы Евгении Петровны утратили свою красоту, деформировались. Синие дорожки вен ярко выделялись на запястье. Тетя Женя тем временем с усилием сняла с безымянного пальца кольцо, знакомое Юне еще с детских лет и которое, как говорила Рождественская, чудом сохранилось в войну…
И вот эта единственная дорогая вещь Рождественской лежала у Юны на ладони.
— Нельзя терять достоинство. Продай и отложи деньги на памятник. Вдруг умру, а его так и не установим, — сказала пожилая музыкантша.
Кровь бросилась в лицо Юны. Кольцо, подаренное Иваном, сжимало ей палец…
— Не надо, тетя Женя. Иван сам мне подарил… У мамы будет памятник. Скоро. — И она сняла это кольцо и положила в сумку.
По дороге домой Юна стала думать о том, что вложила тетя Женя во фразу о достоинстве.
«Кажется, радоваться надо, что у меня есть муж. Законный муж. Заботливый, внимательный. Ну и что с того, что он хочет, чтобы мы жили красиво? Разве хорошие вещи не дают ощущения гармонии, удовлетворенности?
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.