На полпути к себе... - [53]

— Ну, Тапирушка, ты даешь! — сказал он. Будто ничего между ними не произошло и виделись они не далее, как вчера. — Ни на минуту нельзя тебя оставить. Что-нибудь да выкинешь! Какую еще ты обструкцию устроила Наде? Прилетаю ночью из тундры. Тебя да и соседей твоих не хочу беспокоить, еду прямо к ней, и первое, что делает она, задает мне вопрос: «Кто это — Тапир? И где сейчас амурчик?..»

И Юна ощутила, что готова все ему простить! Лишь бы слушать его голос, который на нее так магически действует. Как же она соскучилась по этим бархатистым переливам! Зачем же она так поспешила с бандеролью, кому больше досадила с амурчиком и запиской — ему или себе?

А Корнеев продолжал:

— Чую — Тапирчик что-то набедокурил! Из тундры ну никак не мог прозвониться, а письма, сама знаешь, писывать я не мастер. Я ведь сразу тогда уехал…

Юна сидела смотрела на него во все глаза, не смея пошевелиться. Она теперь с ужасом думала о том, что вот-вот откроется дверь и войдет Иван. И что она скажет Корнееву? Ей вовсе не хочется, чтобы Саша знал о «женихе», Иване. Корнеев тем временем доставал из сумки бутылку пива, хлеб, колбасу, сыр.

— Из гостиницы я ушел. У меня, кажется, скоро все наладится с квартирой, и мы с тобой заживем! Ох и соскучился я за тобой! — Он подошел к Юне и тут заметил, что у нее на коленях лежит мужская куртка. — Никак, Тапирчик решил прирабатывать?.. — Здесь его прервал стук в дверь. — Да войдите! — по-хозяйски крикнул Корнеев.

Дверь открылась. На пороге стоял Иван.

— Познакомься, Саша… Мой… новый знакомый, — сказала Юна. — Очень хороший товарищ. Его зовут Иван. А это… Ваня, я тебе о нем говорила… Мой Корнеев.

— Садитесь, — снова тоном хозяина сказал Корнеев. — Выпьем за друзей моей…

— Садись, садись, — перебила Корнеева Юна и стала усаживать Ивана к столу. Она испугалась, что Корнеев произнесет «моя любимая женщина». И в то же время ей не хотелось, чтобы Корнеев уходил.

А Корнеев с вежливой неприязнью начал издеваться над Иваном:

— Вы не знаете, кто такие были фарисеи? Тапирюш, ты разговаривала с этим прекрасным молодым человеком когда-нибудь на исторические темы? С этим твоим новым товарищем? Нет, оставлять тебя одну нельзя. Обязательно какие-нибудь глупости натворишь. Познакомишься, например, с неандертальцем!..

— У меня еще есть время разведать о фарисеях, если они мне понадобятся, — сказал Иван и улыбнулся.

Юна, увидев улыбку жениха, подумала, что она придает лицу Ивана глуповатое выражение.

«Ну зачем он улыбается? Ну зачем он улыбается? Неужели не чувствует, что сразу становится похож на Иванушку-дурачка?» — сокрушалась про себя Юна.

— Сейчас у меня другие задачи, — продолжал тем временем Иван. Он мягко взглянул на Юну и добавил: — А теперь извините, Юнона Васильевна, мне надо уйти. А с вами я прощаюсь, — повернулся он к Корнееву. — Думаю, у нас свиданьиц больше не будет.

— Я на тебя не обижаюсь, — сказал Иван Юне на площадке. И ей опять показалось что-то мальчишеское в нем. — Тебе сейчас надо решиться. Ну, а я пойду куплю билеты на вечер. В кино пойдем?.

— Корнеев пришел сам. Я его не приглашала, — стала оправдываться Юна. Она не знала, что и делать. Сердцем рвалась к Корнееву, а разумом понимала, что ей нужен, ох как нужен Иван.

Потом с насмешливой улыбкой Корнеев язвительно говорил ей:

— Где ты отыскала это ископаемое? Ты хорошо подумала, когда выбирала этого товарища? Он мне не нравится! Его психология не нравится. И вообще я — ухожу. Черт знает что получается. Возвращаюсь из труднейшей командировки, из тундры, а у нее товарищ завелся! Что ж теперь — каждый раз, как буду уезжать, возвращаясь, нового товарища буду видеть? Надя, между прочим, себе такого никогда бы не позволила… Вспомни, я ведь тебе говорил, что мне не нравится, Когда у моих женщин товарищи мужского пола.

«Опять Надя, — подумала Юна, — и так будет всю жизнь — Надя!» Юну что-то толкнуло изнутри, и она сказала:

— Я больше не твоя женщина. Уходи к своей Наде. И оставь ключи.

Иван позвонил вечером. Подражая Корнееву, он проговорил:

— Тапирюша, это я. Мы идем в кино?

— Я не Тапир, — ответила Юна. — У меня есть имя, и ты его знаешь. Никогда больше меня так не называй. Где мы встретимся?

Юне захотелось покончить со словом «Тапир» в жизни и лексиконе. Захотелось освободиться от всего того, что было с ним связано.

Иван стал звать ее, как и все, — Юна.

В редакции НИИ у Юны была очень близкая подруга Валентина. С ней Юна обсуждала свои переживания и любовь к Корнееву. Валентина поддерживала Юну в дни, когда он исчезал, успокаивала ее. Она очень радовалась разрыву Юны с Корнеевым и ее предстоящему замужеству.

— Найти такого замечательного парня, такого жениха — это не иначе как божье провидение, — говорила она, когда Юна рассказывала ей об Иване.

Так уж получилось, что со времени знакомства Юны с Иваном Валентина никак не могла выбраться к подруге и познакомиться с ее женихом. Тогда, придумав какой-то повод, Валентина собрала у себя в одно из воскресений гостей и пригласила Юну прийти с Иваном.

Валентина была на три года моложе. Глаза у Валентины зеленые, раскосые. Волосы — длинные, распущенные, русалочьи. Хорошая стать. Порой Юне казалось, что перед ней актриса, игравшая колдунью. Но замуж Валя почему-то не выходила. Подсмеиваясь над собой, говорила, что хотя «это для нее главная задача в жизни», но она никак не может найти себе пару. Может быть, как и Юна, Валентина тоже искала своего рыцаря.