На полпути к себе... - [16]
В самой дальней комнате жила семья слесаря. Тот в свободное время тачал обувь.
В центре квартиры занимала комнату семья зубного техника. Его мать, расплывчатая седая женщина, повадками напоминала наседку. За глаза, а порой и в глаза ее называли «мамашка». И жила в этой комнате ангорская пушистая кошка, которую «мамашка» ежедневно утром и вечером выводила гулять, повязав на шею бантик, а к нему бечевку. Кошка выглядела кокетливой. Цвета лент на ее шее менялись ежедневно.
Клиенты, ужимаясь в размерах, боком протискивались в комнату протезиста. Они-то и становились причиной скандалов между директоршей и «мамашкой». Директорша блюла порядок в квартире. Она зорко следила, чтобы, не дай бог, кто-то из жильцов мог манкировать своими общественными обязанностями, установленными квартирным «кодексом». «Мамашка» же, наоборот, стремилась провести блюстительницу порядка.
В тот день, когда перевозили вещи Юны, у этих ее будущих соседей шла очередная баталия.
Директорша, всей тяжестью навалившись на свой кухонный стол и скрестив руки на животе, под огромными грудями, выговаривала седой женщине:
— Во всяком случа́е не позволим, чтоб они ходили…
«Мамашка», что-то нервно передвигая на своем столе, оправдывалась:
— У всех протезистов клиенты ходят домой. Почему-сь нам нельзя?
— Тогда мойте после них пол. И за кошку вам надо мыть. Сколько раз с ней пройдете. Туда-сюда, туда-сюда. Грязь волочёте, а мыть не хотите. В коммуналке должен быть порядок! А тут прямо под носом клиенты ходют. Написать бы на вас куда следует. Проверить — может быть, ворюги.
— Почему-сь вдруг ворюги?! — заискивала «мамашка». — Вон Виктор туфли шьет. Может, из казенного материала… А у вас все чисто…
Как и всегда, шум на кухне вдруг затих, и женщины разошлись по своим комнатам.
Первые месяцы Юна на новой квартире почти не бывала. Она продолжала жить в семиметровке и спать на Панином матраце.
В Гнесинское училище показываться ей не пришлось. Спустя месяц после смерти Фроси муж Евгении Петровны устроил Юну лаборанткой в один из НИИ.
— Сейчас век техники. При НИИ есть вечерний техникум. Будет она специалистом, — убеждал он почему-то Евгению Петровну, а не Юну. Будто решалась дальнейшая судьба его жены.
— Но Юночка же закончила музыкальную школу. И Фрося хотела… — возражала Рождественская.
Но тут вмешалась в разговор Паня, без которой в подвальном обществе ни одно дело не решалось:
— Пициальность типерича надо. Неужели так? Папанька привез. Рязани ехали. Нянькой была. Пициальность — всё.
Новое слово, появившееся в ее обиходе, ей очень нравилось.
— Пусть у Юнки будет…
— Ну вот, вы снова Рязань, папаньку вспомнили. Еще Прохорова поминать будете. Здесь, можно сказать, судьба девочки решается, — недовольно пожала плечами Евгения Петровна.
Но Владимир Федорович настаивал, чтобы Юна пошла работать в НИИ и за три года закончила техникум.
Так решилась ее судьба. Она стала лаборанткой и студенткой техникума.
Когда Серафим вернулся из поездки к морю, она работала и училась. О смерти Фроси он узнал из письма Елизаветы Николаевны. Ему захотелось написать Юне, нет, лететь к ней! Он ощутил чувство вины перед Юной… но — не полетел и не написал…
В Москве стояла осень. Ветер обрывал листья деревьев, все сильнее задувал в оконные щели. Небо было свинцовым от тяжелых, низко нависших над землей облаков.
К тому времени в НИИ, где работала Юна, у нее появился друг Лаврушечка. Отслужив пять лет на фронте, Лаврушечка за несколько месяцев до Юны появился в том же отделе. Звали его — Анатолий Иванович, фамилия была Лавров. Он был ладно скроен, среднего роста, розовощекий крепыш с голливудской улыбкой. Когда сильно волновался, на лбу у него выступали мелкие капельки пота, которые он небрежно промокал носовым платком. Большинство мужчин носили брюки-дудочки, а Анатолий, отдавая должное морскому прошлому, продолжал ходить в черных клешах, подметая ими полы лаборатории и тротуары улиц.
Жил он по соседству с Юной, в той самой гостинице «Север», где встречался Пушкин с Мицкевичем. Даже комната была тем самым номером, где два великих поэта и гражданина вели разговоры о судьбах своих народов…
Войдя в лабораторию, куда ей помог поступить дядя Володя, первым Юна увидела Лаврушечку. Он стоял спиной к двери на верстаке. Головы его не было видно. Юна увидела клеши и прыснула со смеху. Лаврушечка соскочил с верстака.
— Что это за фуфела свалилась к нам? — делая серьезное лицо, спросил он.
Юна была в трехматерчатом своем комбинированном платье, плечи которого свисали то с одного, то с другого плеча. Она молчала, недоуменно смотря на него, моргая ресницами.
— Ты чевой-то моргалки включила? Ну-ка выключи. Энергию нечего зазря тратить. Экономно надо жить, — все так же серьезно продолжал Лаврушечка. — Ты чья же будешь, фуфелка?
— Лаборантка ваша. Ты, между прочим, тоже не Жан Марэ, — придя в себя, прыснула опять Юна. Она переняла манеру Евгении Петровны независимо от возраста ко всем незнакомым людям обращаться на «вы». А с ним почему-то сразу, не задумываясь, стала на «ты».
В это время на экранах Москвы шел фильм «Опасное сходство». Многие женщины и девчонки были без ума от Жана Марэ, видели в нем эталон мужской доблести и красоты. Лаврушечке было далеко до Жана Марэ. Перед девушкой стоял парень с веселыми глазами.
История еврейской девочки-москвички с послевоенных времен и до наших дней. Взрослея, она попадает в ситуации, приводящие ее к людям из разных слоев общества – как к элите, так и к бандитам. На этом пути она ищет себя и свое место в жизни.
Парень со странным именем Плутон мечтает полететь на Плутон, чтобы всем доказать, что его имя – не ошибка, а судьба. Но пока такие полеты доступны только роботам. Однажды Плутона приглашают в экспериментальную команду – он станет первым человеком, ступившим на Плутон и осуществит свою детскую мечту. Но сначала Плутон должен выполнить последнее задание на Земле – помочь роботу осознать, кто он есть на самом деле.
Молодая женщина Марина идёт по жизни легко, изящно и красиво. У неё всё получается, ей всё удаётся… Или всё-таки нет?
Сон, который вы почему-то забыли. Это история о времени и исчезнувшем. О том, как человек, умерев однажды, пытается отыскать себя в мире, где реальность, окутанная грезами, воспевает тусклое солнце среди облаков. В мире, где даже ангел, утратив веру в человечество, прячется где-то очень далеко. Это роман о поиске истины внутри и попытке героев найти в себе силы, чтобы среди всей этой суеты ответить на главные вопросы своего бытия.
Что такое дружба? Готовы ли вы ценой дружбы переступить через себя и свои принципы и быть готовым поставить всё на кон? Об этом вам расскажет эта небольшая книга. В центре событий мальчик, который знакомится с группой неизвестных ребят. Вместе с ним они решают бороться за справедливость, отомстить за своё детство и стать «спасателями» в небольшом городке. Спустя некоторое время главный герой знакомится с ничем не примечательным юношей по имени Лиано, и именно он будет помогать ему выпутаться. Из чего? Ответ вы найдёте, начав читать эту небольшую книжку.
Рассказ-метафора о возникновении мыслей в голове человека и их борьбе друг с другом. Содержит нецензурную брань.
Книга «Таня, домой!» похожа на серию короткометражных фильмов, возвращающих в детство. В моменты, когда все мы были максимально искренними и светлыми, верили, надеялись, мечтали, радовались, удивлялись, совершали ошибки, огорчались, исправляли их, шли дальше. Шаг за шагом авторы распутывают клубок воспоминаний, которые оказали впоследствии важное влияние на этапы взросления. Почему мы заболеваем накануне праздников? Чем пахнет весна? Какую тайну хранит дубовый лист? Сюжеты, которые легли в основу рассказов, помогают по-новому взглянуть на события сегодняшних дней, осознать связь прошлого, настоящего и будущего.