На плечах Великого Хималая - [68]

Монастырь, основанный в XII веке, долгое время пребывал в запустении. Восстановил его лама Норбу в 1912 году, чей прах сейчас находится в серебряной ступе внутри монастыря. Карданг славится своей библиотекой, содержащей в полном объеме Ганджур и Данджур (соответственно полный свод буддийского канона и комментарии к нему, европейские буддисты их называют Кангьюр и Тенгьюр). В Друкпа Кагью нет гендерного неравенства, права у монахов и монахинь одинаковые, мало того, монахи могут жениться и лето проводить с семьями, а зимой возвращаться в монастырь.

В общем, монастырь как монастырь, но две вещи вызвали у меня восхищение: небольшая изящная статуя Будды, обращенная лицом к другому берегу Бхаги, к Кейлонгу, к окнам нашего отеля, и огромный молельный барабан с удивительно мелодичным колоколом, находящийся в отдельной часовне.

Дорога со склона на склон, да еще туда и обратно, заняла довольно много времени и сил, и мы вернулись в Кейлонг лишь к обеду. Здесь, на Молл, мы встретили Севу и Катю, возвращавшихся из Шашура. Мы выбрали внешне наиболее приличный ресторан, даже с кондиционером, — на улице, несмотря на высокогорье, было под тридцать градусов жары. В ресторане работал телевизор, где шел какой-то сериал. Хозяйка была так увлечена жизнью главных героев, что нас замечала, лишь когда мы начинали активно напоминать о себе.

Мыльная опера мало чем отличалась от наших, только, как и полагается в индийских фильмах, песен и танцев было больше. Я, видимо под впечатлением «Ананасового экспресса» (это единственный фильм, который нам удалось посмотреть за все путешествие, хотя у нас на шестерых имелось два маленьких ноутбука и солидный запас непросмотренного), предложил свой вариант сюжета.

Он был прост; бедный индийский парень, пытаясь выбраться из нищеты, продавал рубашки. Но его наркоманка жена все заработанные им деньги спускала на героин. Причем ее мать работала полицейским под прикрытием, а его — наркодилером. Это вызывало бесконечные разборки… Чем все закончилось, я так и не знаю: мы съели по паранте, выпили чаю и отправились дальше по центральной улице.

В каждом городе есть свои, свойственные только этому месту сувениры и сувенирищи. В Кейлонге это шерстяные носки из местной шерсти с цветными вставками. Разноцветные, излучающие тепло. Мы даже были избавлены от покупки, поиска и торговли. Такие носки вязали мама и тетушка хозяина отеля. И стоили они копейки. Похоже, что мы скупили у них весь годовой запас связанного.

В Манали же мне понравились северо-гималайские шапки: эдакие цилиндрические тюбетейки из войлока, с козырьком. Большинство мужчин носит козырек спереди, но бабушка Урсула (хозяйка у Рерихов), когда носила такую шапочку, всегда размещала козырек асимметрично, сбоку. Когда я спросил почему, она объяснила, что мужчины носят козырек спереди, а женщины сбоку. Но потом я несколько раз видел мужчин в шапочках козырьком сбоку. Либо Урсула сказала что-то не так, либо я что-то не так понял, либо это были «голубые» индийцы, либо им просто все равно, как носить.

А в Ладакхе традиционные шапки еще необычнее. Женский головной убор называется «перак». Спереди он закрывает голову, как капюшон кобры, а ее хвост спускается к поясу. Весь капюшон сверху украшают нашитые на него кусочки бирюзы — это один из наиболее популярных за Гималаями ювелирно-поделочных камней, он считается воплощением «жизненной силы». Собственно «пер» — это и есть бирюза. Перак также украшается золотыми и серебряными пластинками, а в случае более дешевого варианта — ракушками каури, которые раньше здесь также были в цене. Число рядов бирюзы может свидетельствовать о благосостоянии и социальном статусе женщины.

По бокам перак украшен мерлушкой, закрывающей уши. Раньше уши не закрывались. Эту моду, по легенде, некогда ввела королева Ладакха, заболевшая отитом, и лекари посоветовали ей прятать уши от холода.

Есть более удобный для ношения и бюджетный головной убор — гонда, высокая шляпа с отворотами, которую носят не только женщины, но и мужчины.

Она часто изготавливается из шелка и украшается вышивками с изображением драконов или растительным орнаментом. А какие у ладакхцев халаты!

Между стройками

Утром состоялась экскурсия на строительство дороги. На самом деле мы пошли к монастырю, притулившемуся высоко на горе, на подъезде к Кейлонгу со стороны Манали. И поневоле были вынуждены наблюдать строительные работы. На дороге стояли облака пыли, так что пришлось замотать лицо. Рабочие отбойными молотками и просто молотками долбили скалу. Без остановки курсировали многотонные грузовики, в их кузова грузили раздробленную породу, а далее эти грузовики шли к довольно бурному притоку Бхаги и высыпали содержимое в поток. Для него такие камни как слону дробина. Под пешеходным мостом он так разгоняется по бетонным плитам, лежащим на дне (по-моему, эти плиты — основа будущей электростанции), что камушки, которые несет вода с гор, прыгают, иногда довольно высоко выскакивая из струи.

Тропа к монастырю оказалась нахоженной, и прямо на ней стояло странное дерево: нижняя часть его ствола была сплошь утыкана монетами. Возможно, это были подношения духу дерева или богу, полустертое мурти которого находилось выше, в небольшой пещерке возле ручья. Мы же, не останавливаясь, продолжили подъем.