На первый взгляд - [37]

Он все еще в джинсах и футболке.

– Но мне еще нужно выбрать платье. И тебе пора готовиться.

– Знаю. Я весь твой, – он разводит руки. – Одень меня.

– Фелисия должна снимать, как ты выбираешь смокинг.

– Мне все равно. Я хочу, чтобы это была ты.

Я опускаю голову, позволяя волосам скрыть лицо. Он изучает экран телефона, сдвинув брови.

– И еще: мне нужна твоя помощь кое с чем другим…

– Я уже подготовила несколько смокингов, – перебивает Фелисия, практически воркуя. Она обнимает его одной рукой и утаскивает с собой. – Давай тебя оденем.

– Прости, – бормочу я.

После того, что случилось на съемках, я решаю не нарушать правил «ВТренде». Если сейчас очередь Фелисии – пусть работает с Тайлером.

Сделав макияж, я возвращаюсь в комнату образцов. Тайлер и Фелисия тихо переговариваются. Я держусь за стеллажами с дизайнерскими платьями, стараясь не шуметь, пока идет съемка. Я вижу их отражения в одном из зеркал в полный рост. Она обходит его с камерой.

– Вот то, что надо, – говорит Фелисия, стряхивая пылинку с задней части его брюк, все еще снимая. – Ты выглядишь сногсшибательно. Prada – это изящество и сексуальность.

– Как по мне, все они одинаковые, – замечает Тайлер, пока она продолжает стряхивать воображаемые пылинки с каждого дюйма его тела.

Я проглядываю платья, стараясь, чтобы вешалки, сталкиваясь, не звенели.

– Поверь мне на слово. Я – эксперт. Ты так горяч в нем.

– Спасибо.

– Просто адски горяч, – Фелисия выключает камеру и убирает ее.

– Как ты? – спрашивает она уже тише.

– Нервничаю, – отвечает Тайлер. Он опускается на скамеечку, и она тут же оказывается рядом, положив ладонь ему на плечо. – Возвращаться такая лажа. Весь мир будет на меня смотреть.

Платья. Цвета. Сосредоточься, Лэси. Я здесь не для того, чтобы подслушивать. Мне нужно готовиться. А Тайлер может открыться и кому-то помимо меня.

– Для беспокойства нет причин. Ты готов на все сто процентов.

Тайлер колеблется. Проходит минута. Может, больше. Потом он говорит то, что заставляет меня оцепенеть:

– Отец звонил мне этим утром.

Глаза Фелисии распахнулись.

– Звонил?

Тайлер опускает голову.

– Тайлер, – говорит она ласково, гладя его по спине.

Он поднимается.

– Забудь. Мне не следовало… Думаю, это все нервы, – он ей улыбается. – Как бы там ни было, спасибо.

– Увидимся вечером, – говорит она, обнимая его. – Пригласишь меня на танец на афтепати.

– Конечно.

Юбочка с перьями падает у меня из рук. Изящно возвращается на место. Жаль, что я не могу освободиться от чужой хватки так же легко.

Мои пальцы смыкаются на последней вешалке в ряду. Я не знаю, что там за платье. Просто стягиваю его и возвращаюсь в гримерку.

К счастью, мой выбор вслепую оказывается удачным. Платье «BCBG» – розовое, ассиметричного кроя. Корсет без бретелек и струящаяся юбка, украшенная замысловатым цветочным узором из мелких блесток. Я расправляю юбку – она превосходно на мне сидит. Сегодняшнего вечера я ждала всю мою жизнь. Идти по красной дорожке, беседовать со знаменитостями – это самая большая моя мечта, и я не позволю Тайлеру разрушить ее своим флиртом и метаниями.

Я несколько раз глубоко вдыхаю и в последний раз иду к зеркалу. Все розовое, сияющее, идеальное. Платье и макияж сделают эту ночь особенной, а вовсе не парень. Забыть об этом было моей первой ошибкой.

Глава четырнадцатая

Прежде чем мама стала одержима работой, мы обычно проводили семейные каникулы во Флориде. Почти каждый вечер там шли дожди и дул ветер, что-то типа муссона. Больше всего на свете в детстве мне нравилось стоять на одной стороне улицы в сердце ливня и глядеть на другую, абсолютно сухую и солнечную.

Вот что приходит мне на ум, когда мы прибываем к Радио-Сити-мьюзик-холлу. Через улицу от него жизнь идет своим чередом. Мужчины и женщины возвращаются с работы, помахивая портфелями. Парочки прогуливаются, держась за руки. Девочка-подросток ведет на поводке пса, взрослый мужчина едет на мотоцикле. Но все они смотрят в нашу сторону с любопытством и завистью на лицах. Потому что на этой стороне улицы в ряд выстроились лимузины с суперзвездами.

Рабочие сцены носятся вокруг, крича распоряжения в гарнитуры. Папарацци толпятся по краям красной ковровой дорожки, надеясь, что хотя бы в эту ночь звезды будут к ним благосклонны.

Джордан выпрыгивает из лимузина, когда мы занимаем место в конце ряда.

– Ставлю десять баксов, к четырем утра мы будем фотографироваться на крыше особняка какой-нибудь звезды, – говорит он, потягиваясь.

– Я бы лучше сфотографировала идеальный пресс вполне определенной звезды, – замечает Фелисия, разглаживая платье. – Где, кстати, наш мальчик с обложки?

Я молчу, но замечаю, как она ищет его взглядом. По ее лицу скользит легкая улыбка, она периодически проверяет мобильник.

Мы показываем пропуска, и охранник разрешает нам пройти в зал.

Каждое движение здесь отрепетировано настолько, что страшно просто врываться сюда, будто мы – незваные гости.

– Лучше держаться вместе, дамы. Это какое-то безумие, – говорит Джордан, ступая на ковер.

– Лучше, если каждый будет сам за себя, – парирует Фелисия, взглянув на меня прежде, чем исчезнуть в хаосе.

Мы расходимся, пытаясь отыскать себе место. Фелисия останавливается практически у начала дорожки, Джордан в середине, я – в самом конце.