На переломе - [28]

Малочисленные штабы артиллерии армий, перегруженные работой, связанной с перегруппировкой, организацией материального обеспечения и боевой подготовкой частей, очень мало внимания уделяли разведке. Они ограничивались лишь общими указаниями, а в штабе артиллерии 65-й армии дошло даже до того, что офицеров разведывательного отделения использовали для выполнения поручений общего порядка. Со всеми этими явлениями я повел самую решительную борьбу.

С последних чисел октября в составе фронта осталось только три армий, и я рассчитывал за короткий срок навести во всем должный порядок. Эти дни были особенно напряженными. О предстоявшей операции штабам артиллерии армий стало известно только 27 октября.

К этому времени в штабе фронта основное планирование было закончено. Задачу выполнял Н. П. Сазонов. К. К. Рокоссовский приказал поручить это дело одному человеку и до поры до времени никого не посвящать в нее. Даже Г. С. Надысев некоторое время оставался неосведомленным и, естественно, был уязвлен. Из-за этого чуть было не испортились его отношения с Сазоновым. Мне тогда не хотелось отрывать Г. С. Надысева от больших текущих дел, но все же правильнее, пожалуй, было бы, не делать для него тайны из того, чем занимался его ближайший помощник.

Дальнейшая подготовка к наступлению проводилась также в большой тайне, и для этого принимались необходимые меры. До особого распоряжения запрещалось давать какие бы то ни было письменные указания, за исключением отдельных, наиболее важных, да и то только шифровками.

Даже распоряжения на перегруппировку в то время отдавали через ответственных офицеров штаба устно и непосредственно частям, минуя командующих артиллерией армий. Командиры полков лишь докладывали им об убытии, не указывая, куда и по какому маршруту. Такой порядок не только обеспечивал скрытность, но и намного ускорял процесс перегруппировки: распоряжения миновали многие инстанции и попадали сразу же к непосредственным исполнителям.

По вопросам артиллерийского обеспечения предстоявшего наступления первые указания армиям были даны 28 октября. С этой целью я выехал в 65-ю армию, а в 24-ю и 66-ю армии — Надысев и Сазонов.

5

К началу ноября штаб артиллерии фронта был окончательно укомплектован и заработал в полную силу. Последним 1 ноября прибыл подполковник Левит. Представившись полковнику Надысеву и получив от него необходимые для начала указания, он с места в карьер включился в работу. Это происходило уже в большой деревне Солодча, куда штаб фронта переехал 30 октября.

На новом месте я не успел осмотреть, как расположились отделы штаба, а о том, как устроился разведывательный отдел, узнал случайно.

Было раннее утро. Я умывался и тут услышал в соседней комнате негромкий разговор Левита с моим адъютантом Свинцицким:

— Саша, я тут еще никого не знаю, да и дел у меня по горло, а ты уже осмотрелся, поди все ходы и выходы знаешь, и работой Василий Иванович тебя, наверное, не очень перегружает, видно, боится, что ты, не дай бог, похудеешь…

По голосу и манере говорить я узнал Левита, с которым Свинцицкий был уже хорошо знаком на Брянском фронте. Меня заинтересовало, какие неотложные дела так рано привели сюда моего разведчика. Вряд ли он надеялся получить у Свинцицкого достоверные сведения о противнике. Разговор продолжался, и все стало ясно.

— Мне, Саша, позарез нужна кровать. Понимаешь? Простая железная солдатская кровать. На худой конец, она может быть даже с сеткой, как у тебя.

— А почему бы вам, товарищ подполковник, не обратиться к начальнику АХО майору Чернорыжу? У него в

хозяйстве найдется что-нибудь подходящее для начальника отдела.

По тону Свинцицкого нетрудно было понять, что его совершенно не прельщают поиски кровати, но и отвертеться ему было не так-то просто.

— Знаешь, Саша, ты не очень упрямься. Кровать нужна не мне, а нашей машинистке Антонине Петровне. К моему большому стыду, она спит на полу, на соломе. Ни к какому Чернорыжу я не пойду, а если к шестнадцати часам не достанешь кровать, сам будешь спать на полу, а свою отдашь Антонине Петровне. Ты же не можешь допустить, чтобы дама спала на соломе! Я ведь тебя знаю.

— Я вас тоже немного знаю, товарищ подполковник. Видно, мне действительно придется заниматься устройством вашей машинистки, а то житья от вас не будет.

— Вот и отлично, Сашенька, я же знал, что ты галантный молодой человек и к тому же давно отвык спать на полу и не захочешь опять привыкать к этому.

Разведывательный отдел занимал домик из трех комнат. В первой, куда вела дверь прямо из холодных сеней, поместилась машинистка. Все убранство комнаты состояло из старенького столика, на котором стояла пишущая машинка, табурета и большой охапки соломы в углу. Во второй комнате стояли грубо сколоченный дощатый стол, два табурета и короткая плохо оструганная скамья. Третья комната, очень маленькая, была совершенно пуста. Все это сразу бросилось в глаза новому начальнику отдела, но в тот день у него не дошли руки до хозяйственных дел. О вопросах быта он вспомнил только поздно вечером после первого доклада начальнику штаба.

Вернувшись в отдел, он застал следующую картину. В первой комнате на соломе, покрытой плащ-палаткой, устроилась ночевать Антонина Петровна, а во второй его поджидали подполковник В. Н. Петухов и майор А. Ф. Воронин. Осведомившись, как прошел доклад и какие указания дал начальник штаба, Петухов предложил укладываться спать, тоже на соломе, покрытой плащ-палаткой. Проявляя гостеприимство, он предоставил новому начальнику возможность выбрать себе место в середине или с краю. Вот тогда-то начальник отдела и пристыдил обоих офицеров за отсутствие всякой заботы о своем быте. Особенно досталось Петухову за то, что он не смог по-человечески устроить машинистку, единственную женщину в отделе. В ту ночь, как и много раз раньше, офицеры спали не раздеваясь, сняв только снаряжение и сапоги. Укрылись шинелями.