На перекрестии прицела - [3]
— Когда, баб Оль, это случится?
— Никто этого не знает, Веруня… Канет безбожный век, и явит Господь Китеж. Чудесно сокрыл от нечестья и снова чудесно явит перед людьми. Зазвонят колокола не из-под воды — на вольном воздухе. И услышит этот звон народ в наших краях. Засияют из-за лесов золоченые маковки-луковицы с православными крестами. Вернется вера во Христа к нам грешным. Настанет черед порушенные святыни, церква, монастыри по городам и селам по кирпичику восстанавливать из руин. Многое заново строить.
— В Тёпловке, баб Оль, церкву тоже отремонтируют? Колокола на колокольню привезут…
— И не знаю, внученька. Хочется мне увидать ее в прежней красе. Дожить до такого большого праздника. Для такого праздника икону и сберегаю. А нашла ее вскоре после войны в куче хлама и мусора на полу в алтаре. Бригадирка колхозная, помню, наряд дала пол в алтаре вымести, подготовить для ссыпки хлеба. В уголке я и откопала образ Заступницы. Невредимый… Явился подобно кладу. Других икон из нашей церкви, пожалуй, и не осталось. Когда алтарь рушили, образа святые на пол побросали. Какие порубили, пожгли в костре у сельсовета, какие побольше — вместо полов на конный двор под ноги лошадям, в навоз…
— Баб Оль, ты икону домой взяла?
— Взяла. Принесла в избу, протерла лик деревянным маслицем, на божничку поставила. Молюсь на нее о возрождении поруганного нашего храма. В честь Казанской Божьей Матери он и освящен. Услышит Владычица мольбы и просьбы. Сказано в Писании: что у Бога просишь с верой и молитвой, то по нашей просьбе Он и сотворит нам… Место в церкви, где икона помещалась, приметное. На северной стене возле окна в углублении, вроде печурочки. Свеча перед ним всегда горела. Туда и поставлю Владычицу. В храме нашла — в храм и отнесу. Пока пускай у нас в дому поживет, на божнице у нас ей хорошо…
— Баб Оль, говоришь, поживет… Она, Божия Мать, живая?
— Лик ее человеком написан. Молимся ей, Веруня, она всё слышит. Во образе своем живет. Чудотворная икона…
Летом в Тёпловке — приволье. Босиком привыкла ходить. Бабушка Оля в огород — и я с ней. Грядки полоть, картошку мотыжить. В селе жить — сложа руки не станешь сидеть. В огороде у нас порядок. Выйдешь утром — маки цветут. И алым, и розовым, и фиолетово-синим. Красота! Лепестки — нежные, атласные. Вечером — время полива. Капустные, огуречные грядки — по низу, возле речки. Воду носить близко. Ведерки мне бабушка купила небольшие, из пластика. Веселая работа — грядки с овощью поливать. После полива капуста смотрит веселее, листья расправит.
— Какая овощь воду не любит! — улыбнется баба Оля, глядя, как я стараюсь, бегаю с полными ведерками от речки и с порожними обратно. По земле приятно ступать босыми ногами, легко, свободно. Неизвестные серые бабочки кружились в листьях ивняка. Толстые, неуклюжие. Появлялись всегда на закате солнца. Я до сих пор не знаю, что это были за бабочки. Потому что не интересовалась ими. Куда они исчезли?
Бабушкина коза Белка летом о себе заботилась сама. Травку щипала, ивовые прутья глодала. На зиму сена, веток для лазучей скотинёшки, так называли мы Белку, невпроед. Не корова…
Лугов вокруг Тёпловки много. Лощины сенокосные, опушки лесные, земляничные, поляны клубничные. Таких вкусных ягод в Ташкенте пробовать не приходилось. В заброшенном саду, его в Тёпловке называли «барским», созревала малина. Трехлитровый бидончик я набирала легко. Землянику собирать тоже наловчилась быстрее бабы Оли. Только в сборе грибов соревноваться с ней труднее. Надо школу у нее пройти. Откуда было мне грибы знать… А в бабушкиных краях их росло много, и съедобных, и ядовитых. Наберу ведерко, покажу ей — она их на траву вывалит, смеется:
— Собачьих-то зачем нарезала?
— Каких собачьих? Разве такие бывают?..
— Несъедобные грибы у нас зовут так — собачьими. Погаными.
За лето бабушкину школу сборщицы грибов прошла. Стала в названиях разбираться и где какой гриб надо искать, в каких местах.
— Не надо торопиться, — вразумляла она. — Присматривайся, бегом не беги. Гриб чуять надо… Под ноги смотреть, а не по верхам.
— Чуять… Чудно, баб Оль, говоришь. По-собачьи чуять, что ли? Землю носом нюхать? — И рассмеемся обе.
— Жадничать тоже не надо. Радуйся находке. У жадности да у зависти глаза велики. Жадному всё мало. Норовит скорее грибы с ножкой подергать. Старый гриб ногой не пинай. Пускай свой век доживает. От него молоденькие пойдут. Несъедобные грибы и другие, какие не знаешь, тоже не трогай. Растут себе и растут, человеку не мешают. В нашей глупости природа не виновата.
С пустыми корзинками из леса обычно не приходили. Я научилась радоваться грибам, ягодам, цветам луговым и полевым, как радовалась им бабушка. Любоваться растущим на просторе деревом, плывущими по небу белопенными облаками, солнечными восходами и закатами, каждый раз неповторимыми по тонкости и богатству красок. Любоваться, как любовалась этим бабушка. Мир открывался мне ее глазами. Я сопереживала вместе с ней сломанной у дороги березке, воробьиному птенцу, выпавшему из гнезда, пчеле, бьющейся в оконное стекло, плачущему котенку, выброшенному из дома. Баба Оля не оставалась равнодушной к разворошенному кем-то лесному муравейнику, поправляла, забрасывала прутиками. Она любила мир, который окружал нас. В любви был сокровенный смысл ее жизни.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.