На острие красных стрел - [76]

Погода пришлась в самый раз: мелкий дождь сеял как сквозь сито, тучи плыли низко над землей. Темнота вокруг непроглядная.

Группируясь возле двух лодок, смельчаки вошли в воду. Ширина реки — метров 170, глубина — поначалу до метра, на середине — до двух. Скорость течения большая: до метра в секунду.

Автоматы держали над головами. На середине реки пришлось метров тридцать проплыть.

Преодолели Тису без единого выстрела.

Противоположный берег обрывистый, метров 6–8 высотой. Пехотинцы поднялись наверх и, растянувшись цепью, пошли вперед. Вскоре заметили траншею, а в ней отблески костра. Боевое охранение противника, по удивительному совпадению тоже в количестве 16 человек, не заметив ничего опасного на пашем берегу, собралось погреться. Увидев белые привидения, они обмерли от страха и тут же все как один подняли руки.

К утру Кошелев успел без боя переправить через Тису две стрелковые, пулеметную и минометную роты. На рассвете, когда немцы приступили к завтраку, повел батальон в атаку. Она была для гитлеровцев столь неожиданной, что те бежали без оглядки километра три. А в это время через реку переправились остальные подразделения 48-го полка. За ним пошел 29-й.

Далее наш путь лежал на северо-запад. В упорных, ожесточенных боях продвигались мы к границе Чехословакии. Противник непрерывно и яростно контратаковал пехотой при поддержке танками и самоходными установками «фердинанд». Особенно отчаянно обороняли гитлеровцы один из крупнейших городов Венгрии Мишкольц, населенные пункты Онга, Сиксо, Шайовамош. В бою за Онга смертью храбрых пали комбат В. Мирошников и командир курсантского взвода сержант Г. Шолохов, многие другие однополчане.

Я хорошо знал Виктора Мирошникова. Это был исключительно храбрый офицер. Когда ему предложили должность начальника АХЧ в штабе корпуса, он предпочел передовую. Он прекрасно знал, что такое бой и как коротка фронтовая судьба комбата, но наотрез отказался от такой, казалось бы, счастливой возможности уцелеть. Он предпочел быть там, потому что «видел победу как восходящее солнце...».

Храброму комбату и своему другу Изар Городинский посвятил стихи:

Застыли ряды, плотно стиснуты зубы,

Зимнего солнца негреющий луч.

Мрамор лица, посиневшие губы.

Тень пробегающих сереньких туч.

День тот наступит — лавиною мести

В логово вражье с боем придем.

И на штыках с незапятнанной честью

Имя комбата о собой принесем.

На могилах павших однополчан мы поклялись сполна отомстить врагу за их смерть, громить фашистов неустанно, довести наше правое дело до Победы.

После боев за Мишкольц 38-я стрелковая дивизия, обескровленная в ожесточенных схватках с врагом, была выведена в резерв командующего 40-й армией. Наконец-то мы получили долгожданную передышку, привели себя в порядок, помылись в баньке, нормально поспали, написали письма родным и близким. В те дни послал весточку своим родителям и Алеша Шеховцов. Он сообщал, что жив-здоров, служба идет нормально, фашистов бьет как надо, за что и представлен к награде. К сожалению, та добрая весточка отцу и матери от единственного сына оказалась последней...

13 декабря, наступая в направлении Боршодсирак, Оделень, 29-й полк взял местечко Зилис, расположенное у подножья небольшой возвышенности. На куполе уцелевшей церкви разведчики устроили наблюдательный пост. Оттуда на 5–6 км вокруг очень хорошо просматривалась местность. В двух километрах северо-западнее виднелся Боршодсирак с небольшой железнодорожной станцией, церковью, ровными узкими улочками. К нему возле юго-западной окраины Зилис параллельно тянулись железная и улучшенная грунтовая дороги. А вдоль них на удалении от одного до двух километров несла свои быстрые воды неширокая (до 15 метров) и неглубокая (до 2 метров) речка Бодва. Строго на запад примерно в 3-х километрах виднелся остров, огибаемый рукавом Бодвы. На нем несколько строений, похожих на сараи» От острова через Бодву в сторону Боршодсирак был перекинут недавно построенный крепкий деревянный мост, выдерживающий танки. С другой стороны острова рукав Бодвы по высокой насыпи пересекала улучшенная грунтовая дорога, выходившая километрах в двух западнее на основную шоссейную дорогу Шайосентнетер — Эделень. От юго-восточной стороны острова до южной окраины Боршодсирак тянулся заранее подготовленный рубеж обороны. Он и не давал возможности нашему полку двигаться дальше.

Не надо было долго наблюдать, чтобы убедиться, что на острове находится какой-то штаб.

— Вот бы его расколошматить! — сказал я стоявшему рядом Шеховцову.

У того загорелись глаза.

— Ночью перейти Бодву, — горячо заговорил Алексей, — переодеться в мадьярское обмундирование и — налет с тыла!

Посовещавшись, мы выработали план ночного налета на штаб противника, и я сразу же направился к командиру. Подполковник И. Исаев, внимательно выслушав, покачал головой:

— Но это же авантюра, Зайцев, которая может очень дорого обойтись.

— Нормальный риск, товарищ подполковник.

— Вы же суете голову в капкан. Уходить вам придется в светлое время, а вокруг голая местность, ни единого деревца. Вас перебьют, как куропаток. Спрятаться негде.