На основании статьи… - [70]
— Штук двенадцать наберется…
— Мало, — сказал Пал Палыч и вынул из кармана две пачки стодолларовых купюр, опечатанных банковской бумажной лентой. — Вот, возьми еще двадцатку. На непредвиденные расходы. Мало ли что… Бери, бери! Это из общака. Ты никому ничего не должен. Когда на будущем сходняке я скажу, кому выделил пару червонцев, — только аплодисменты сорву. Как народный артист. Иди, собирайся. Гамлет — в курсе…
— А все остальное вы знаете… — тихо произнес старый Рафик.
Потом, к вечеру, безмерно трусящего завтрашней операции Кирилла Петровича Теплова нафаршировали всякими успокоительными таблетками, от которых он впал в какое-то странное туповатое безразличие, хотя и успел заметить, что невольно и как-то бессистемно просчитывает варианты, по которым ему завтра не выжить.
Во-первых, он может не проснуться после наркоза…
Во-вторых… наоборот… наркоза может не хватить, и он проснется на операционном столе тогда, когда операция будет еще не закончена, и он мгновенно скончается от болевого шока…
В-третьих, черт подери, ему уже почти восемьдесят! Даже если завтра все это пройдет со знаком «плюс», у него элементарно может не хватить сил выкарабкаться из всего этого потом…
Потом… потом…
Потом он впал в какой-то удивительный, слегка душноватый и поразительно крепкий сон.
Он не почувствовал, как Зоя поправила на нем одеяло, и не услышал, как она тихо спросила зашедшего в палату доктора Кольба:
— Если завтра утром я приеду к половине восьмого, это будет не поздно?
— Фрау Теплов, вы вообще можете приехать к концу операции, часам к двенадцати.
— Нет, — твердо ответила Зоя. — Я должна проводить его. За последние двадцать пять лет он трижды провожал меня на такие же операции. Последний раз — здесь, в Мюнхене…
— Я помню, — улыбнулся доктор Кольб. — Тогда я только кончил университет и пришел сюда на онкологию… Спокойной ночи, фрау Теплов.
— Спокой… — успела только проговорить Зоя Александровна Теплова, как…
…в полутемной палате вдруг неожиданно, по-птичьи, коротко и негромко вскрикнул Рафик Алимханов.
И кнопка, в виде салонной сонетки, дозированно подававшая ему обезболивающее лекарство прямо в позвоночник, выпала у него из руки и повисла на тонком электрическом шнуре…
— Боже мой… — по-русски прошептала Зоя и уже по-немецки закричала Кольбу: — Ну сделайте же что-нибудь!
Кольб подошел к кровати «герра Когана», взял его худенькую, навечно разрисованную, безжизненную руку и попробовал нащупать в ней пульс. Это ему не удалось. Тогда Кольб попытался прослушать сердце Рифката Когана-Алимханова.
И тоже ничего не услышал.
Он взял висящий над головой Рафика пульт вызова дежурных сестер и несколько раз нервно нажал на кнопку. У двери сразу же зажегся зеленый сигнальный огонек.
— Мы думали, что это произойдет вчера, — тихо сказал доктор Кольб.
В начале первого часа ночи обессиленная Зоя Александровна Теплова убедилась, что Кирилл Петрович, придавленный всеми транквилизаторами, судя по его громкому и глубокому дыханию, спит тяжеловатым, но крепким сном, поцеловала его и спустилась на лифте в огромный больничный гараж — машин на пятьсот. В кассовом автомате она оплатила очень дешевую дневную стоянку и с трудом отыскала свою машину.
Когда же она открыла дверцу, села за руль и попыталась вставить ключ в замок зажигания, остатки каких-либо сил покинули ее…
Она откинулась на спинку водительского сиденья и прикрыла глаза.
И тут же в ее сознании возникли все события последних полутора часов: деловитая суетня вокруг кровати мертвого Рафика…
….ночная дежурная санитарка собирает в специальный черный пластиковый мешок все его вещи…
Доктор Кольб и сестра усаживают худенькое тельце покойного «герра Когана» для того, чтобы вынуть катетер из его спины и отключить от обезболивающего аппарата…
…освободив его от всех проводов и трубочек, которые честно и упорно продлевали Рафику земное существование…
…Ночная сестра нажимает ногой на педаль у кроватного колеса, и изголовье кровати опускается… А вместе с ним укладывается и тело полусидящего, уже неживого, Рафика…
И когда Рифкат Шаяхметович Алимханов…
…купивший себе за тысячу долларов чужую фамилию и чужую национальность и не доживший до семидесяти пяти лет всего один месяц…
…горизонтально вытянулся во всю свою небольшую длину…
…его с головой закрыли специальной простыней.
А потом, освободив все четыре колеса кровати от тормозного устройства, тело бедного Рафика на этой же постели увезли из палаты два дежурных чернокожих парня, вызванных по телефону доктором Кольбом из круглосуточной специальной службы больничного морга.
«Здесь все «специальное»… — думала Зоя Александровна. — Все… И для жизни, и для смерти…»
Сестры выкатили из палаты и автоматический обезболиватель, и тумбочку Рафика, и еще что-то…
Когда же от пребывания Рифката Алимханова, или, как будет написано во всех официальных больничных бумагах, «герра Р. Когана», в этой палате не осталось ничего…
…пришли две ночные санитарки-турчанки и, очень недовольные тем, чем им сейчас придется заниматься, наскоро и небрежно промыли пол каким-то дезинфицирующим средством. А также крайне формально протерли все, к чему Рафик мог прикасаться, — телефон, пульт вызова дежурной сестры…
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Война — и дети...Пусть прошедшие огонь и воду беспризорники, пусть уличные озлобленные волчата, но — дети!Или — мальчишки, которые были детьми... пока не попали в школу горноальпийских диверсантов.Здесь из волчат готовят профессиональных убийц. Здесь очень непросто выжить... а выжившие скорее всего погибнут на первом же задании...А если — не погибнут?Это — правда о войне. Правда страшная и шокирующая.Сильная и жесткая книга талантливого автора.
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
Фантасмагория. Молодой человек — перед лицом близкой и неизбежной смерти. И безумный мир, где встают мертвые и рассыпаются стеклом небеса…
Сборник сказок, повестей и рассказов — фантастических и не очень. О том, что бывает и не бывает, но может быть. И о том, что не может быть, но бывает.
В книге собраны истории обычных людей, в жизни которых ворвалась война. Каждый из них делает свой выбор: одни уезжают, вторые берут в руки оружие, третьи пытаются выжить под бомбежками. Здесь описываются многие знаковые события — Русская весна, авиаудар по обладминистрации, бои за Луганск. На страницах книги встречаются такие личности, как Алексей Мозговой, Валерий Болотов, сотрудники ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин. Сборник будет интересен всем, кто хочет больше узнать о войне на Донбассе.
Жизнь Гофмана похожа на сказки, которые он писал. В ней также переплетаются реальность и вымысел, земное и небесное… Художник неотделим от творчества, а творчество вторгается в жизнь художника.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Жизнь подростка полна сюрпризов и неожиданностей: направо свернешь — друзей найдешь, налево пойдешь — в беду попадешь. А выбор, ох, как непрост, это одновременно выбор между добром и злом, между рабством и свободой, между дружбой и одиночеством. Как не сдаться на милость противника? Как устоять в борьбе? Травля обостряет чувство справедливости, и вот уже хочется бороться со всем злом на свете…