На основании статьи… - [67]
А неподалеку увидел и всех троих.
Они уже наложили на прогнившую часть трубы металлический бандаж и теперь заканчивали его вваривать в трубу, наглухо закрывая полуметровую дыру в этой вонючей магистрали человеческих отходов…
Они были действительно хорошими сварщиками. Подняли головы, увидели смотрящего на них сверху Рафика, весело подмигнули ему:
— Крестничек явился!.. Эй, свояк! Как там подруга наша, оклемалась?
Рафик вытер струйку крови, сочащуюся у него по лицу из разбитой головы, вытащил деревянную лесенку из траншеи, откинул ее подальше, чтобы она больше никогда не понадобилась лихим московским сварщикам, и полез в бульдозер с уже работающим и разогретым двигателем.
Опустил отвальный нож весом в двадцать три тонны на землю и…
…спустя несколько лет наткнулся Рафик на строки, написанные совсем по другому поводу. Но уж так они подходили к тому моменту, когда он садился за рычаги в кабину тяжелого бульдозера, будто писатель, сочинив эти слова еще за несколько лет до рождения Рафика Алимханова, предвидел то, что сейчас должно было произойти:
«…B ту секунду он почувствовал, что вот наступил срок, что вот проведена грань между двумя существованиями — срок катастрофы! Порвать, порвать со всем, что было… сейчас, немедленно, в два сердечных толчка, не больше, — нужно переступить грань, и жизнь, отвратительная, безобразная, не его — чужая, насильственная жизнь — остается позади…»
Юрий Олеша. «Зависть». 1927 год
…Рафик резко толкнул рычаг управления вперед! Дикой, чудовищной силы двигатель большого тяжелого бульдозера взревел, вбирая в себя все остальные привычные житейские звуки, и бульдозер честно исполнил заранее поставленную перед ним задачу…
Неумолимо толкая перед собой гигантский отвальный нож шириною в несколько метров, высотой в два с половиной, он за один раз снес чуть ли не весь земляной бруствер, свалив его обратно в траншею…
…и мгновенно — «…в два сердечных толчка…» — похоронил под толщей земли, сброшенной в траншею, всех троих москвичей-беспредельщиков из последнего этапа…
…а вместе с ними и все сварочное оборудование — с баллонами, шлангами и горелками…
Кажется, в последнюю секунду оттуда раздался чей-то жутковатый короткий крик, но кто бы его услышал в реве мотора, толкающего перед собою десять кубометров промерзшей северной земли?!. Но бульдозеру и этого показалось мало. Он резко сдал назад, довернул вправо и уже по косой линии своим страшным многотонным отвальным ножом пошел сгребать в траншею всю оставшуюся на поверхности землю — еще кубометров восемь-двенадцать…
Он засыпал и утрамбовал все, что выкопал его первый приятель — бульдозер с землеройным ковшом. Он все сровнял с поверхностью этой проклятой холодной лагерной земли. Будто и не было никакой траншеи.
И никаких сварщиков!..
Однако второму бульдозеру показалось, что чего-то он не доделал.
Он въехал гусеницами как раз на то место, где когда-то, кажется, прорвало трубу. Затормозил наглухо одну гусеницу, а второй стал медленно и страшно совершать круги вокруг собственной оси, весом в сорок пять тонн, пытаясь вдавить эту рыхлую землю в самую середину земного шара…
А потом бульдозер вдруг остановился, двигатель заглох, и в наступившей страшноватой тишине со слабенькими признаками нормальных человеческих звуков из кабины выпрыгнул Рифкат Алимханов и побежал в барак со столовой и библиотекой…
…Ниночка Алимханова повесилась на том же самом электрическом шнуре от удлинителя, которым полчаса тому назад был привязан к стулу ее муж — Рифкат Алимханов…
Он вынул ее из петли…
…Он умолял ее не умирать, он так просил не оставлять его одного!
Он рыдал в голос, он кричал, что у него никогда не было никого ближе, чем она! Он ей, мертвой, все пытался втолковать, что не понимает, как жил без нее предыдущие годы, и совсем не представляет, как проживет без нее все последующие…
Он распахнул окно в надежде, что холодный весенний воздух вернет ее к жизни…
Что вот сейчас, сейчас она откроет глаза, глубоко вдохнет и…
Но в холоде, ворвавшемся в маленькую библиотеку через распахнутое окно, истерзанное тело Ниночки Алимхановой остывало еще быстрее…
…Вот когда начальник исправительно-трудового лагеря (колонии) общего режима полковник Внутренних войск Хачикян Гамлет Степанович доказал, что он — Настоящий Мужчина. В самом широком смысле этого слова.
В жизни начальника такого учреждения два события могут стать самыми страшными в его многолетнем тяжком восхождении по крутым ступеням винтовой служебной лестнице. Первое: всеобщий бунт заключенных — кровавый и, как говорится, в большинстве случаев «бессмысленный и беспощадный».
И второе: побег из вверенного данному начальнику учреждения.
И горе тому начальничку, который наступит на эту неизвестно когда прогнившую ступеньку извилистой и крутой карьерной лестницы!
Он полетит вверх тормашками, но обязательно вниз! Обдирая с себя погоны, звания, ордена и всю ту зажиточную жизнь, которую он столько лет выстраивал ценой бешеной изворотливости, сложнейших комбинаций, общения с мерзавцами самых разных рангов, больших и маленьких взяток, ценой мелких и крупных предательств, доносов — в виде служебных рапортов или веселой болтовни за рюмкой коньяка…
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Война — и дети...Пусть прошедшие огонь и воду беспризорники, пусть уличные озлобленные волчата, но — дети!Или — мальчишки, которые были детьми... пока не попали в школу горноальпийских диверсантов.Здесь из волчат готовят профессиональных убийц. Здесь очень непросто выжить... а выжившие скорее всего погибнут на первом же задании...А если — не погибнут?Это — правда о войне. Правда страшная и шокирующая.Сильная и жесткая книга талантливого автора.
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
Мемуарная повесть выпускника 1978 г. Пермского государственного медицинского института (ПГМИ) с 19 фотографиями и предисловием председателя Пермского отделения Российского общества историков медицины О.И.Нечаева. Эссе о медицинском студенчестве. Панегирик любимому ВУЗу и родной Перми. Книга о проблемах и трудностях, с которыми всегда сталкиваются студенты-медики.
Фантасмагория. Молодой человек — перед лицом близкой и неизбежной смерти. И безумный мир, где встают мертвые и рассыпаются стеклом небеса…
Сборник сказок, повестей и рассказов — фантастических и не очень. О том, что бывает и не бывает, но может быть. И о том, что не может быть, но бывает.
В книге собраны истории обычных людей, в жизни которых ворвалась война. Каждый из них делает свой выбор: одни уезжают, вторые берут в руки оружие, третьи пытаются выжить под бомбежками. Здесь описываются многие знаковые события — Русская весна, авиаудар по обладминистрации, бои за Луганск. На страницах книги встречаются такие личности, как Алексей Мозговой, Валерий Болотов, сотрудники ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин. Сборник будет интересен всем, кто хочет больше узнать о войне на Донбассе.
Жизнь Гофмана похожа на сказки, которые он писал. В ней также переплетаются реальность и вымысел, земное и небесное… Художник неотделим от творчества, а творчество вторгается в жизнь художника.
Жизнь подростка полна сюрпризов и неожиданностей: направо свернешь — друзей найдешь, налево пойдешь — в беду попадешь. А выбор, ох, как непрост, это одновременно выбор между добром и злом, между рабством и свободой, между дружбой и одиночеством. Как не сдаться на милость противника? Как устоять в борьбе? Травля обостряет чувство справедливости, и вот уже хочется бороться со всем злом на свете…