На основании статьи… - [18]
…Оказывается, он не все время спал. Он даже слышал, как шеф отделения легочной онкологии и доктор Кольб тихо переговаривались, глядя на большой дисплей. А там, в розовато-фиолетовых внутренностях Кирилла Петровича, медленно прогуливался тонкий, отчетливо различаемый, длинный… ну, как его назвать, черт побери?! Шланг — не шланг… Катетер, что ли?., с чем-то таким, что давало там внутри у Кирилла Петровича прекрасную освещенность и красочную картинку на весь экран. Будто из какого-то научно-популярного фильма.
И Кирилл Петрович, скосив глаза, вполне сносно мог и сам наблюдать на дисплее за ползающей внутри него этой ловкой черной хреновиной.
Он помнит, что из-за этой картинки он все время боролся со сном — так ему хотелось самому увидеть свою опухоль!.. И он увидел ее. Вернее, догадался, что это она самая. Она и по цвету отличалась от всего, что ее окружало. Большая, овальная, какого-то тоскливого серо-желтого цвета.
И еще Кирилл Петрович увидел, как тоненькая ползущая черная штука остановилась, прикоснулась к ней, что-то такое сделала, и оттуда, из этой желто-серой опухоли, потекла струйка крови…
Боли Кирилл Петрович не почувствовал ни малейшей и в полузабытьи закрыл глаза.
Открыл он их только тогда, когда все было закончено — дисплей выключен, и сестры вместе с доктором Кольбом перекладывали его на кровать. А шеф был настолько любезен, что даже показал на мгновение проснувшемуся Кириллу Петровичу маленький кусочек его правого «подозрительного» легкого. И сказал, улыбаясь:
— Теперь подождем анализа, герр Теплов. Все остальное нам скажет биопсия.
Тут на Кирилла Петровича навалилась такая усталость, что он даже ответить ничего не смог. Только смотрел на этот пинцет с маленьким розовато-серым рыхлым комочком и думал:
«Черт меня подери… какая гадость!.. В этом отвратительном кусочке — сейчас вся моя жизнь… Со всеми глупостями, радостями, удачами и обидами. Неужели все, из чего состояло мое существование на протяжении восьмидесяти лет, выглядит так ничтожно? Просто — никак. Какая гадость… и цвет у него омерзительный!..»
Кирилл Петрович высморкался в бумажную салфетку, виновато шмыгнул носом и даже попытался улыбнуться:
— Какая-то дрянь причудилась…
И вдруг сообразил, что он и понятия не имеет — что же ему такое приснилось? Спроси его Зойка: «Что тебе пригрезилось?» — а он и слова сказать не сможет…
Помнил только, что во сне его что-то очень испугало. И все.
…Когда еще в ноябре шестьдесят второго года на «Железке» менты замели с поличным нескольких мелких перекупщиков, особо серьезным «золотишникам» пришла в голову добротная идея. Не связываться с разной советской «нищей шушерой», волочащей колечки и сережки своих бабушек в скупку, чтобы оплатить задолжность за свет, газ и свои вонючие коммунальные норки.
«Железку», по возможности, миновать и доставать золото прямо в бутылках. В виде золотой краски. Непосредственно — с фарфоровых фабрик.
А уж потом-то кто-нибудь — типа Рафика-мотоциклиста — сообразит, как избавиться от химического раствора из сивушных масел, висмута и родия, чтобы получить, по выражению ныне подследственного гражданина В. Е. Лякина, — «чистое рыжье»…
По «данному эпизоду уголовного дела», — как по сей день выражаются все служивые милицейско-судебно-прокурорской системы, — специальный корреспондент одной из самых серьезных газет страны — Кирилл Теплов — потом, по окончании следствия, не без оживляющего сарказма, напишет…
«…снарядили «экспедиции» под Москву, на Украину, в Молдавию — чуть ли не на все фарфоровые заводы страны. Не был забыт и Ленинградский завод имени Ломоносова. Каждая «экспедиция» была укомплектована деньгами для «оплаты услуг», заранее сфарцованными заграничными тряпками для местных пижонов, имевших отношение к росписи фарфора. Все начиналось с водки. «Фартовые» ленинградские ребята угощали и расплачивались по счетам. Мало того, разбрасывали направо и налево заморские одежки. Кому пестренькие носочки, кому и рубашонку с шикарным клеймом… Специалисты по росписи фарфора благодарно икали и что-то подписывали и подписывали…
А наутро происходил короткий разговор:
«Водку пил? Пил. Шмотки брал? Брал… Тащи золото!»
И обалдевшему клиенту показывали подписанную им бумагу, на которой он обязуется поставлять препарат жидкого золота…»
Дальше автор статьи К. Теплов достаточно элегантно сочинил и изобразил десятки честных и мужественных советских людей, которые бросали в физиономии «соблазнителям» их заграничное барахло, отдавали последние, честно заработанные деньги за вчерашнюю водку и прямиком бежали в милицию! Однако…
Тут автор, не скрывая своего гражданского возмущения, писал, что «отдельные опустившиеся аморальные личности» все-таки выносили из стен заводов бутылки с золотым препаратом.
А дальше, по категорическому требованию редакции, автор статьи все ставил с ног на голову и в бессмертной манере соцреалистической и современной «заказухи», на голубом глазу уверял миллионы читателей, что таких вороватых людишек было «ничтожное количество». А честных и порядочных — не сосчитать!
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Война — и дети...Пусть прошедшие огонь и воду беспризорники, пусть уличные озлобленные волчата, но — дети!Или — мальчишки, которые были детьми... пока не попали в школу горноальпийских диверсантов.Здесь из волчат готовят профессиональных убийц. Здесь очень непросто выжить... а выжившие скорее всего погибнут на первом же задании...А если — не погибнут?Это — правда о войне. Правда страшная и шокирующая.Сильная и жесткая книга талантливого автора.
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.