На оперативном обслуживании в Костроме - [12]
Тряпкин слушал молча, словно речь шла не о нем, а о ком-то другом.
— ...Он вот на пианино играет, а такие, как Войт, как Шатров, в Питере ночи не спят, семей не видят. Ищут их!..
Были ли наши ставки одинаковы в этом поединке? Не была ли наша дуэль похожа на игру, которая до времени всех устраивала? До самого ареста они играли роль жуликов, мы — сыщиков. Они нарушали закон и чувствовали себя героями. Мы стояли на страже закона, и о нас писали, как о рыцарях без страха и упрека. В этом они и мы видели смысл своего существования. Большую часть времени они проводили в праздности; мы недосыпали, нервничали, зарабатывали язву желудка. Они только посмеивались, наблюдая, как мы мчимся сломя голову туда, где их и след простыл. Они убегали, а мы гнались за ними, иногда ловили, надевали на них наручники, брали санкции на арест... И тут сравнение с игрой для них заканчивалось! Нас ждали увлекательные новые погони, их — КПЗ, тюрьма, колония...
Так вот, не были ли их ставки крупнее наших? Мы тоже ставили на кон немало: здоровье, быт наших семей, воспитание детей... И лишь иногда — жизнь!
Они же всегда ставили на карту свою судьбу. И были обречены. Сознание этого мешало нам до конца, от души праздновать свою победу. Каждый раз, когда мы раскрывали преступления, возвращали похищенное или просто воплощали в жизнь принципы неотвратимости наказания, ломалась чья-то судьба, плакали чьи-то матери, жены, дети. И это отравляло нам праздники...
Пальцы Андрея Николаевича быстро перебирали купюры перекладывали их; он словно собирался разложить пасьянс. Затем Андрей Николаевич перешел к деньгам, которые лежали в вещах Пирожковского и его сестры.
Тряпкин занервничал.
— Смотрите,— Андрей Николаевич показал понятым двадцатипятирублевки, лежавшие в вещах Тряпкина.— Видите, они надрезаны?
Понятые подтвердили.
— И эти, у его напарника, тоже. Ты что, разрезать их собирался? — Андрей Николаевич обернулся к Тряпкину.
Тот промолчал, поднял воротник плаща, и без того сидевшего на нем пижонски.
— А мелкие деньги все целы...
— Действительно,— сказал один из понятых.
— Наш сотрудник сейчас составит протокол осмотра,— Андрей Николаевич скользнул глазами по мне.— Ручка есть?
— Да.
— Садись, пиши.
— А зачем их подрезают? — спросил понятой, показывая на деньги.
— Это случайно. Когда режут карман. Или сумочку...— Андрей Николаевич взглянул на Тряпкина.— Поэтому они и покупали все это — булавки, портсигар... Чтобы сбыть резаные купюры. Папиросы, дешевую галантерею... Сейчас главное для нас — найти потерпевшего. Он где-то близко: в Питере, в Вологде. Может, в Ярославле...
Встретил меня в кабинете Войт. Когда я уезжал в вытрезвитель, кабинет был разделен на отсеки мужскими и женскими вещами. Теперь здесь, как ринге, висели только канаты.
— Малевич, где отрез серого коверкота? Ты привез его от Усольцевой?
— Должен быть,— сказал я.
— Нам он нигде не попался.
— Но в протоколе обыска он есть.
— Может, ты записал и не взял? Все во мне похолодело.
— Я записывал вещи и откладывал их на кровать, а когда все закончил, сложил в чемоданы.
— Надо было сразу в чемоданы!
— Как же быть?
Все в этот день я делал не так!
— Ладно, не буду тебя пугать. Шатров освободится съездит к матери Усольцевой...— Войт прогулялся по кабинету, скрипя половицами.— Думаю, привезет. А вообще, имей в виду... В другой раз придется платить из своего кармана.
— А вдруг Усольцевы скажут, что я увез? — спросил я.— Ведь ничем не докажешь. И в протоколе указано.
— С нами они не захотят связываться.
Довольный, он снова прошелся между канатами. На нем были ботинки, которые он днем купил, и галифе.
— А где все? — спросил я.
— Савватьев — в гастрономе. Снимает кассу.
— Кассу?
— Люська, сестра Пирожковского, несколько раз посылала туда. Избавлялась от надрезанных купюр. Ты, по-моему, сам кого-то сопровождал...— Войт счастливо оглядел свое приобретение. Он сел, с сожалением начал переобуваться.— Вот у меня и память о нашем знакомстве...
С Войтом у меня тоже связано много памятного.
Через несколько месяцев Войт, Васька Смердов и я — уже в качестве оперуполномоченного — участвовали в засаде. С нами был и Каро — желтый при черных подпалинах пес. Он приехал с учебных сборов вместе со Смердовым.
На берегу Волги, в ельнике, были обнаружены товары, похищенные при нападении на магазин,— костюмы, пальто, меха, отрезы материи... Вещи были тихо вывезены, а у мешков, в которые вместо них напихали ветки, дежурила, сменяясь каждый день на рассвете, оперативная группа.
Мешки находились в кустах, в небольшой лощинке, хорошо замаскированные, так что даже за несколько шагов рассмотреть их было довольно трудно. Засада была расположена тоже в кустах, но выше, на краю лощинки.
Чтобы не вспугнуть преступников, возможно установивших наблюдение за местностью, машину оставили достаточно далеко, и мы двигались сквозь темный, запущенный лес непроспавшиеся, мечтавшие о папиросе — курить категорически не разрешали,— и все же шальные от выпавшей на нашу долю удачи. Наши друзья в прокуренных кабинетах не видели ни этого неба, ни леса...
Когда прибыли на место, группа, которую мы сменили, вместе с разводящим двинулась в обратный путь. В нее тоже входили два оперуполномоченных и проводник служебно-розыскной собаки. Они спешили до пробуждения окрестных деревень покинуть район. Проводник, коллега Смердова, арапистый, ненадежный парень, пожелал нам удачи, бросился догонять своих.
«Точку поставит пуля» — один из первых больших романов Леонида Словина. В нем рассказывается о начальнике уголовного розыска транспортной милиции Игумнове, начальнике ГАИ Бакланове и их друге и бывшем коллеге, а сейчас частном детективе по кличке Рэмбо.В романе показаны трудовые будни работников уголовного розыска, борьба с уголовниками, проникновение в Россию узбекской мафии. Драка за «пирог» авторитетов уголовного мира и воров в законе.
…В маленьком спокойном южном городке однажды произошел пожар. Несчастный случай? Или — тщательно продуманное преступление? И — так ли уж безмятежен этот маленький городок, как кажется поначалу?..Читайте! Размышляйте! Ищите ответы!
Война столичной мафии с финансовыми воротилами началась с убийства банкира и его телохранителя. Чем ответит на это банковский капитал? Тем же самым. И скоро полетят головы воровских «паханов». Органам правопорядка остается только наблюдать за этой войной со стороны, вмешиваясь в конфликт, когда стороны переходят к открытому выяснению отношений. Но детектив охранно — сыскного агенства по кличке «Рэмбо» пытается разобраться в ситуации и выйти на основного «кукловода», в чьих руках находится «карта боевых действий».
Леонид Словин (1930 г.) начал печататься в середине 60-х годов. Его жизненный опыт оказался как нельзя кстати для работы в жанре отечественного детектива, где в отличие от зарубежного главным героем является не частный сыщик, а розыскник, находящийся на государственной службе, и от автора, кроме художественного мастерства, требуется еще и профессиональное знание организации криминального сыска, тактики и техники расследования.За плечами Л. Словина судебно-следственный факультет юридического института, стаж работы в адвокатуре и свыше двух десятилетий службы в уголовном розыске Костромы и Московской транспортной милиции.Место действия его произведений — это почти всегда заполненные пассажирами платформы столичного вокзала, лабиринты камер хранения, пригородные и дальние поезда, вследствие чего Л.
Повесть о нелегкой борьбе с мафией за честное имя человека, за возможность говорить правду, за справедливость. Действие происходит в 1980 году в Узбекистане.
Эта книга — о реальных людях: прокурорах и следователях. В основе сюжета каждого произведения — конкретные дела из их практики, подлинные события, участниками которых им довелось быть. Герои книги стоят на страже советских законов.Авторы сборника не только профессиональные литераторы и журналисты, но и практические работники прокуратуры.
Геолог Эмили Хансен, работающая буровиком на месторождении песчаника Тенслип близ Тайни Мититсе, штат Вайоминг, очень обеспокоена кажущейся случайной смертью главного геолога Билла Крецмера и последующим убийством его протеже Вилли Сьюэлла, у которого были свои подозрения. Необъяснимые вещи происходят и на буровых работах, и все это контролируется вульгарно неприятным инженером компании Эдом Мейером и его тихим приятелем Мерлом Джонсоном. Эм расследует некоторые тревожные незначительные происшествия: следы лошадиных копыт в странных местах; пропавшее сверло, использовавшееся в качестве дверного упора для ее примитивного прицепа на месте; грузовики-цистерны, движущиеся без света в предрассветные часы; бумаги, исчезнувшие из офиса Крецмера в Денвере. Все это складывается таким образом, что чуть не убивает упрямо настойчивую героиню. Операции по бурению нефтяных скважин и грубые, грубые персонажи, которые выполняют эту работу, получают здесь строгое отношение, но с той же сладкой ноткой, которая обогащает острый характер Эм и придает тонкие нюансы незатейливому, завершенному первому роману геолога Эндрюса.
Изначально роман — роман 1996 года — мог быть лишь, образно выражаясь, горстью праха земного и не мог быть хоть сколько-то символическим, просветляющим и намекающим не только на низкие, но и на высокие истины. Иначе озабоченные только прибылью издатели отшвырнули бы его с презрением, крича, как оглашенные, что автор ошибается, слишком высоко себя ставя, а еще и глумится над ними, и это ему не сойдет с рук. Да и теперь, когда это явно интересное и не лишенное достоинств произведение, по моему мнению, должно быть переиздано… На дизайн обложки меня вдохновили образы предложенные издательством прежнего варианта романа.
Ротвейлер - серьезная, охранная собака. Не соглашусь, что излишне злобная или непредсказуемая - эти черты породе не свойственны и бывают привнесены в характер конкретного пса, неправильным воспитанием или отношением к нему хозяев. Впрочем : я рассказываю, а судить вам...
Роман «Секта. Ангелы умирают первыми» был издан в Москве 12 лет назад. Роман посвящён расследованию деятельности одной из самых опасных тоталитарных сект – «Церковь Последнего Завета», руководимой лжемессией Виссарионом – называющим себя Христом. К моменту написания романа, эта секта уже существовала на протяжении 15 лет. Понадобилось 12 долгих лет, ещё сотни загубленных и сломанных жизней адептов, чтобы наконец этого лжемесиию арестовали, а расследованием деятельности секты занялся Следственный комитет и ФСБ.
Альберт Кошкин вел обычный образ жизни, был тихим и неприметным, руководил многотиражной газетой на производстве. Но пришло время, и пожилого работника «попросили» освободить место. Для пенсионера начались трудные времена. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы старый знакомый Кошкина не предложил ему выгодную работу. Но долгожданная радость Альберта очень быстро сменилась серьезным опасением за собственную жизнь. Он и не предполагал, что путь от рядового охранника в элитном пансионате до участника тайных криминальных схем так короток и опасен…