На охотничьей тропе - [71]

Когда все расселись, Михаил Степанович поднялся, расправил плечи и, приглаживая рукой редкие волосы, кашлянул для порядка:

— Ну, что ж, гости дорогие, выпьем за молодых. Пусть живут в радости и дружбе!

Гости под перезвон рюмок заговорили.

— И чтоб охотничьей гордости не теряли!

— И детишек бы полон дом имели!

— Горько!.. — вдруг выкрикнул Тимофей и запричитал: — Ой, горько!.. ой, горько!..

Эти слова напомнили Благинину те горькие минуты (а их было немало!), которые он пережил со дня неожиданной встречи с Валентиной: мелкие чувства ревности, потери возможного счастья, униженного самим своего достоинства. Как хорошо, что всё это осталось позади! Как хорошо, что они теперь с Валентиной навсегда вместе, и это традиционное «Горько!» зачёркивает все прошлые сомнения и открывает новые страницы ещё неизведанной, но, несомненно, большой настоящей жизни.

— Целуйтесь! — подтолкнула Ивана Анна Переверзева.

Иван, смущаясь, обнял Валентину, — у ней зарумянились щёки.

— Не робей! — подбодрил молодых Михаил Степанович.

— Ну что ж, коли народ требует… — тихо сказал Благинин и, ещё более смущаясь, поцеловал Валентину.

После второй рюмки между гостями пошёл хмельной говорок. Из общего гомона выделялись отрывочные фразы:

— Давай, Тимофей, ещё чокнемся. Крепче ноги будут, а то и не спляшем.

— Э-э, ещё и вприсядку тряхнём.

— Как работаем, так и гуляем, всегда с задором!

— Охотники — народ боевой!..

— В степи вспоены, в степи вскормлены. Простор любим.

— А у меня двойная радость, — говорил Михаилу Степановичу Жаворонков. Семья прибавилась. Аннушка сына родила.

— Пушник будет?

— Может быть.

— Выпьем по такому поводу.

— За всех пушников!

— Завидую я вам, молодым, — выкладывал свои мыс ли дед Нестер собравшейся вокруг него молодёжи. — Хорошая жизнь у вас, не такая, как у нас была. Куда мы, туда и нужда с нами, неразлучная наша сестренница Промышляешь-промышляешь, а в кармане вечно дыра, зато скупщики богатели. Вот и искали все охотники голубого зайца. Слух такой ходил между нами: живёт в степи голубой заяц, кто добудет его, тому во всём удача будет. Покойничек Иннокентий Демьяныч Икорушкин натолкнулся как-то на него, целую неделю по колкам гонял, измучился, исхудал, не выдержал и прибег к нам на стан Помогайте, говорит, не могу голубого зайца загнать. Мы на лыжи да за ним. Убили всё-таки этого зайца. И что вы думаете?.. Никакой он не голубой, а видно где-то лес горел, он и опалился. А Иннокентий и подумал, что что тот заяц, что удачу с собой носит. Так никто его и не добыл. Тяжело жилось, вот и выдумывали всякое…

Настя Прохорова, примостившись на кушетке, звонким голосом запела:

Лучше нету того цвету.

Когда яблоня цветёт…

Девушки дружно подхватили:

Лучше нету той минуты,

Когда милая идёт.

Мужские голоса взяли верх:

Как увижу, как услышу,

Всё во мне заговорит;

Вся душа моя пылает.

Вся душа во мне горит…

Ещё не успели смолкнуть последние слова песни, как Борис Клушин, растянув до отказа меха баяна, с высокой ноты взял сибирскую плясовую: «Подгорную».

С грохотом сдвигаются столы, образуется круг, и зверовод Паша Маслова, маленькая, курносая, начинает выбивать каблучками лакированных туфель дробь, подпевая

Где-то, где-то заиграли,

Где-то затальянили.

Нам ребята не по нраву,

Только место заняли..

Тимофей опрокинул в рот рюмку водки и ворвался в круг прошёлся, притопывая, под запевку:

Земляничка — ягодка.

Мне не двадцать два годка,

Мне всего семнадцать лет,

А от девчат проходу нет.

Девчата засмеялись, а Тимофей, не обращая на это внимания, прихлопывая ладошками по коленям, заметался, закрутился по кругу в такт баяну. Зинаида Власьевна, повар зверокухни, толстая и грузная, не утерпела и пошла за Тимофеем, отстукивая каблучками. Шнурков свистнул, подпрыгнул кверху, широко расставив в сторону ноги, и, едва коснувшись носками пола, заходил вокруг неё вприсядку.

Стонут под тяжестью пляшущих половицы, гремят на столе опорожнённые бутылки, перезваниваясь с рюмками.

Благинин смотрит на веселящихся людей, и ему самому хочется пойти в пляс, да считает неудобным оставить Валентину одну. Вдруг кто-то крикнул:

— Жениха и невесту на круг!

Иван с Валентиной вышли из-за стола, взялись за руки и под звуки баяна, выводящего «Выйду ль, выйду ль я на реченьку», медленно заскользили по кругу. В этот миг Ивану казалось, что они плывут в неведомую, но счастливую даль…

Глава двадцать третья

Сентябрь. Открытие нового охотничьего сезона. После четырёхмесячного перерыва снова собрались промысловики в избушку, выходящую своими светлыми окнами на камышовую отногу глубоководного озера Карагол. Снова традиционный костёр, свежая уха, приготовленная дедом Нестером, новые охотничьи рассказы Тимофея Шнуркова Новый план, новые обязательства! Теперь уже быстринцы решили соревноваться за два сезонных задания. Промысел Благинина в минувшем году показал, что такое обязательство реально, тем более, что весенняя работа по переселению ондатры дала свои результаты. Заведующий участком Благинин не выезжал с Карагола и летом, наблюдая за зверьками, подсчитывая их запасы, и составленные им после этого графики облова угодий говорят сами за себя. Ондатра прижилась на новых водоёмах и дала хорошее потомство.