На одной далёкой планете - [9]

— Стоп! — раздался предостерегающий голос.

Профессор отдернул руку, и радостное чувство исчезло. «Актер» спокойно и доброжелательно смотрел на него, словно бы раздумывая.

— Итак, последнее предложение, раз уж мы завели разговор на такую тему. В вашем бокале — эликсир бессмертия. Если вы вдохнете несколько раз этот дым, то станете бессмертным.

Анатолий Николаевич смотрел на него, не понимая.

При всем, что он уже видел и слышал за прошедшие два дня, он не мог сразу поверить, что ТАКОЕ может быть сказано серьезно, и потому совершенно непроизвольно обронил стереотипную фразу:

— Вы, наверное, шутите…

— Да нет, нисколько. Пять—шесть глубоких вдохов, и вы бессмертны. Клетки организма начнут работать в режиме самовосстановления, живите хоть миллион лет.

— И зачем же… — у профессора голова шла кругом. — За какие заслуги?

— Затем, как и говорилось, чтобы одним ходом устранить все проблемы.

«Актер» выдержал паузу, достаточную для того, чтобы профессор окончательно понял, что он не шутит.

— Одновременно с бессмертием я наделю вас способностью подчинять своей воле волю других людей, и не просто отдельных людей, а огромных масс. Слово ваше станет законом на этой планете, но в отличие от многих человеческих законов будет исполняться всеми с радостью… Вы получите возможность рациональнейшим образом распорядиться абсолютной властью, ведь вы же ученый, человек морально уравновешенный. Ваши действия не могут причинить людям зла. Вы убедите богатых поделиться с бедными, усмирите дикие страсти, заставите людей полюбить друг друга, и люди наконец станут счастливы.

Профессор сидел совершенно оглушенный. Розовый с кроваво-красными прожилками дымок клубился в бокале, суля грандиозные перспективы. Черт возьми, как все это внезапно, нарочно внезапно, чтобы не дать времени подумать! От великого до смешного…

Он потер пальцами виски, хотел что-то спросить, но забыл что и решительно замотал головой:

— Нет… нет… это несерьезно. Вот так, сразу, взять на себя такую ответственность: распоряжаться волей, судьбами миллиардов людей! Да это просто немыслимо!

— Но как же другие берут? Кто-то ведь должен управлять людьми.

Профессор со вздохом отвернулся от розового сияния.

— Пусть они берут. Я не могу.

Ох, как он ругал себя за ограниченность, косность и прочие смертные грехи, из-за которых во вчерашних своих рассуждениях не допустил даже мысли, что посетитель — действительно тот, за кого себя выдает, и в результате совершенно не подготовился к контакту. Будь на его месте любой толковый студент, он бы хоть дал нолю фантазии, посоветовался бы с кем-нибудь и оказался бы теперь полезнее его, известного ученого.

— Ну что ж, подведем итоги, — сказал «актер» с ноткой явного удовлетворения (бокал снова стал пуст). — Высокие научные знания вы считаете опасными, от рога изобилия отказались, власть над людьми вас отталкивает. Только огорчаетесь вы напрасно, Анатолий Николаевич: вы поступили совершенно правильно, отказавшись от моей помощи.

Профессор с удивлением и недоверием посмотрел на собеседника.

Глава 7

В ночном небе вспыхнула молния. От удара грома дрогнули стекла. Окно со стуком распахнулось, и в помещение, пузыря занавеси, ворвался свежий грозовой вихрь. Вихрь-грубиян слизнул со стола салфетку с решением задачи и понес в зал, выгнув как парус. Профессор бросился за драгоценным документом, едва не сбив с ног проходившую мимо официантку. Он поймал белый треугольничек прямо перед носом какого-то гривастого усача. Тот качнулся на стуле и пьяно погрозил пальцем перед собой:

— Пап-паша…

В углу грянул оркестр, как бы подчеркивая всю нереальность происходящего. Публика зашевелилась, вылезая из-за столов. Задвигались танцующие пары. Анатолий Николаевич аккуратно сложил салфетку и, сунув в карман, вернулся на место.

«Актер» вытянулся на цыпочках у окна, пытаясь справиться с неподдающимся шпингалетом. Край его рубашки вылез из-за пояса, проглядывая в разрезе пиджака, и эта маленькая банальная деталь, бросившаяся в глаза профессору, только усилила состояние хаоса и бестолковщины, в котором он находился. Вот ведь абсурд! Вот нелепица! Нафантазировали бог знает чего, понаписали горы умных и глупых книжек, нагородили эвересты слов, а вышло так. В каком-то дурацком ресторане, в случайной точке земного шара происходит событие невероятного значения для человечества. И никто об этом не подозревает. Ничего не случилось — танцуют, пьют. И не с кем посоветоваться. Выйти к микрофону, объявить? Глупо. Да и нельзя. Теперь все решает ОН…

Черные стекла быстро покрывались искрящимися дождевыми стрелами. «Актер» задернул штору и сел в свое кресло.

— «Пронеслась гроза седая, разлетевшись по лазури. Только дышит зыбь морская, не опомнится от бури», — продекламировал он, наливая себе в бокал лимонада. — Будете?

— Да, пожалуй, — кивнул профессор. Ему что-то все время хотелось пить.

«Актер» опрокинул бутылку над бокалом и ловко отнял, когда жидкость дошла до краев.

— Фет, между прочим, был не только хорошим поэтом, но и тонким философом. Эта сторона его личности, к сожалению, мало знакома любителям поэзии.

Он откинулся в кресле с бокалом в руках и отпил немного лимонада, щурясь от удовольствия.