На новой земле - [2]

Шрифт
Интервал

Когда они жили в Нью-Йорке, Рума работала в юридической фирме: как до рождения Акаша, так и после, только перешла на свободный график. Она приходила на работу три раза в неделю, а вторники и пятницы проводила дома. И коллеги, и начальство относились к ее положению с пониманием, но жизнь распорядилась по-своему: ее мать умерла накануне того дня, когда одно очень важное дело, которое Рума вела, должно было рассматриваться в суде. Мама умерла по глупой случайности во время достаточно простой операции по удалению желчного пузыря — наркоз, который ей ввели, спровоцировал анафилактический шок. Ее не стало за несколько минут.

Руме дали две недели отпуска, чтобы оплакать и похоронить мать, но, когда пришло время возвращаться на работу, она поняла, что не в состоянии заниматься делами своих клиентов — ей было противно думать о чужих, вдруг ставших жалкими и надуманными проблемах: семейных инвестициях, завещаниях и рефинансировании ипотек. Единственное, чего ей хотелось, — сидеть дома и возиться с Акашем, и не только по вторникам и пятницам, а каждый день. Каждый. И вдруг — о, чудо! — Адам получил это предложение новой работы в Сиэтле, да с такой зарплатой, что она смогла уволиться без особых угрызений совести. Теперь местом приложения ее талантов стал новый дом: она просматривала кипы каталогов, общалась с дизайнерами и заказывала по телефону простыни с дракончиками для спальни Акаша.

— Отлично, малышка, — сказал Адам, узнав о предстоящем визите отца Румы. — Папа поможет тебе с Акашем, а я как раз успею съездить в командировку.

Но Рума не была так уверена в том, что отец окажется хорошим помощником. Во время родительских визитов ей обычно помогала мама: она и готовила, и пела Акашу на ночь песни, и учила его стишкам и считалкам на бенгальском языке, и даже занималась стиркой. Отец же все дни просиживал в кресле-качалке в гостиной, лениво листая «таймс», и лишь изредка подходил к ребенку, чтобы легонько ущипнуть его за пухлую щечку или пощекотать под подбородком. Рума в жизни своей не оставалась наедине с отцом целую неделю, поэтому сейчас ей было как-то не по себе.

После смерти матери отец жил один, сам готовил себе еду, сам ходил в магазин. Из телефонных разговоров Рума знала, только что он переехал в небольшую двухкомнатную квартиру где-то в Пенсильвании. Он раздал все их совместное имущество и продал дом, в котором выросли Рума и ее младший брат Роми. Он и детей известил об этом, только когда дом был уже продан. Роми последние два года жил в Новой Зеландии, работая в команде известного немецкого режиссера-документалиста, поэтому он воспринял эту новость спокойно. А вот Рума расстроилась до слез. Конечно, она понимала, что дом был слишком велик для одного отца, но тем не менее до сих пор не могла вспоминать без щемящей тоски спальню матери, такую уютную, кремово-розовую, с широкой кроватью, на которой мама любила раскладывать свой неизменный пасьянс. Как же так? Разве можно было уничтожить в одночасье память о всей предыдущей жизни? Сначала мамина жизнь за одну секунду выпорхнула из тела под ножом хирурга, а теперь и память о ней растаяла как дым.

Рума понимала, что ее отец вполне самодостаточен и не нуждается в постоянной опеке, но самый факт того, что он жил один, вызывал у нее комплекс вины; ведь по индийским традициям он должен был бы сразу же переехать к ней. Однако отец никогда не изъявлял такого желания, не заговаривал на эту тему, и к тому же в то время они жили в слишком маленькой квартире. Но теперь в их новом доме полно свободного места, и они вообще пока не решили, как будут использовать несколько свободных комнат.

И все же Рума боялась, что отец окажется обузой, дополнительной нагрузкой, ненужной ответственностью, которую потом будет уже не скинуть с плеч. Слишком разные представления о семейной жизни были у них с отцом, а неизбежные ссоры означали бы крах того маленького, уютного гнездышка, которое она много лет вила: она сама, рядом с ней — Адам и Акаш, а теперь еще и второе дитя, зачатое до переезда, которое должно родиться в январе. К тому же Рума не была готова суетиться вокруг отца, как это когда-то делала мама: готовить ему индийские деликатесы, каждый вечер торжественно сервировать стол и, стоя за его спиной, ждать, пока он поест, чувствуя себя чуть ли не прислугой в барском доме. Однако то, что она вообще не предлагала ему места в своей жизни, мучило ее еще больше. К сожалению, посоветоваться ей было особо не с кем — Адам совершенно не понимал, отчего она так мучается. Когда она пыталась обсудить это с ним, муж выдвигал простые, разумные аргументы: у нее маленький ребенок, скоро появится второй, куда ей взваливать на себя еще и отца? К тому же отец ее, слава богу, пока в добром здравии и может сам о себе позаботиться. Разве нет? Впрочем, Адам не возражал и против того, чтобы отец переехал к ним на постоянное жительство. Ее муж, как всегда, демонстрировал доброту, щедрость и готовность идти на любые уступки.

За это она и любила Адама, и этим он ее немного пугал. Она не понимала, почему он не высказывает


Еще от автора Джумпа Лахири
Низина

Роман Джумпы Лахири — лауреата Пулитцеровской премии — классическая семейная сага, в центре которой два брата. Мальчишки счастливы в родительском доме на краю низины, где растут водяные гиацинты и где им знаком каждый уголок. Они не представляют жизни друг без друга. Но когда они вырастут, им предстоят разные пути-дороги и любовь к одной и той же женщине. Для младшего эта любовь станет счастьем, а для старшего — драмой на всю жизнь…


Тезка

«Тезка» — первый роман Джумпы Лахири — тонко написанная история, трогательная семейная драма, которая освещает такие близкие автору темы, как жизнь эмигрантов, столкновение разных культур, конфликты поколений.Первый сборник рассказов Джумпы Лахири — «Толкователь болезней» потряс литературный мир и получил Пулитнеровскую премию в 2000 году.У героя романа уникальное имя — Гоголь….Он из принципа не открывает книгу своего «тезки», подаренную ему отцом. Гоголь меняет имя, пытается обзавестись семьей, но в какой-то момент вдруг осознает, что его избранницы-американки ему чужды.


Рекомендуем почитать
Медсестра

Николай Степанченко.


Вписка как она есть

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Голубь и Мальчик

«Да или нет?» — всего три слова стояло в записке, привязанной к ноге упавшего на балкон почтового голубя, но цепочка событий, потянувшаяся за этим эпизодом, развернулась в обжигающую историю любви, пронесенной через два поколения. «Голубь и Мальчик» — новая встреча русских читателей с творчеством замечательного израильского писателя Меира Шалева, уже знакомого им по романам «В доме своем в пустыне…», «Русский роман», «Эсав».


Бузиненыш

Маленький комментарий. Около года назад одна из учениц Лейкина — Маша Ордынская, писавшая доселе исключительно в рифму, побывала в Москве на фестивале малой прозы (в качестве зрителя). Очевидец (С.Криницын) рассказывает, что из зала она вышла с несколько странным выражением лица и с фразой: «Я что ли так не могу?..» А через пару дней принесла в подоле рассказик. Этот самый.


Сучья кровь

Повесть лауреата Независимой литературной премии «Дебют» С. Красильникова в номинации «Крупная проза» за 2008 г.


Персидские новеллы и другие рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.