На неисследованном Мадагаскаре - [6]

Неожиданно возвысился другой, духоподобный голос:

— Мужчины и женщины, не верьте тому, что говорят эти лжекоколампи. Это всего лишь измененный голос мужчины, который хочет вас обмануть!

С этими словами настоящий знахарь распахнул дверь: в помещение брызнул солнечный свет, чары были разрушены.

Все засмеялись, так как поняли, что не духи вещали из чрева хомбиаса, а сам лжезнахарь. После этого он навсегда лишился всякого авторитета, а через месяц умер, отравившись или отравленный кем-то — кто знает?

— Но не все хомбиаса лгуны и обманщики, как полагают вазахи, — закончил свой рассказ Ретолани.

— Такое мнение сложилось потому, что европейцы никогда не видели настоящего хомбиаса, — ответила я. — Я бы и сама хотела посмотреть, как лечит настоящий хомбиаса.

— У европейцев много сильнодействующих лекарств. Принимая их, невозможно ошибиться: дозы точно определены. Растениями же надо пользоваться очень осторожно. Поэтому мы вначале даем маленькие дозы, а когда видим, что они не помогают, увеличиваем дозу.

Мы вышли на прогалину, на которой стояло несколько хижин.

— Идемте со мной, — сказал Ретолани, — я должен осмотреть больную женщину.

Лай собак возвестил о появлении незнакомцев.

Навстречу нам вышел старейшина и, поздоровавшись, спросил:

— Талило? Что нового?

— Мбои зоа. Пока все в порядке, — ответил Ретолани. Староста подозрительно взглянул на меня.

— Что нужно здесь этой вазахе?

— Она знает фанафоди чужеземцев и знает наши фанафоди, но не все, Поэтому она хочет взять некоторые наши фанафоди Ё Европу, так как в других странах есть болезни, которые можно лечить только травами, растущими на Мадагаскаре.

— Эта вазаха, наверное, богата, как все вазахи. Она будет по высокой цене продавать фанафоди в Европе — недоверчиво произнес староста.

— Я не богата, — возразила я, — я не могу купить себе столько буйволов, сколько вы.

— Потому что они вам не нужны. Но я знаю, что все вазахи богаты. Если у вас нет денег, то как же вы приехали на Мадагаскар?

Я не знала, что отвечать, и промолчала. Спорить с ним было бессмысленно, так как все мы в глазах этих людей богачи, потому что владеем вещами, которых У них нет, например кинокамерой или магнитофоном.

— Где больная? — спросил Ретолани.

— Там, на севере.

На Мадагаскаре не говорят: направо или налево, а указывают сторону света.

Мы прошли к дому, расположенному на северной окраине деревни. Я решила остаться на улице, но Ретолани пригласил меня в дом. У южной стены головой на восток лежала женщина, укутанная в несколько одеял. Между тремя камнями очага на глиняном полу горела лучина. В помещении было жарко и душно.

Ретолани присел перед больной, несколько минут смотрел на нее и наконец сказал:

— Я должен спросить сикиди, какая у вас болезнь и какие фанафоди я должен вам дать.

Он достал из кармана «волшебные» палочки и стал складывать их в различные фигуры. Это продолжалось довольно долго. Перекладывая палочки, он в то же время незаметно наблюдал за женщиной.

— Сикиди открыл мне болезнь и сказал, какое лекарство вам необходимо, — наконец произнес ой. — Сегодня вечером я вернусь и принесу фанафоди.

Затем староста пригласил нас к столу. Нам подали белый рис и вареную курицу. На юге Мадагаскара рис почти не культивируют: слишком сухой климат, не хватает воды; следовательно, нас угостили праздничной трапезой. Основными продуктами питания здесь служат кукуруза, просо и фасоль. Если урожай плохой, перебиваются маниоком и бататами. В последнее время предпринимаются попытки построить в долинах крупных рек оросительные системы, надеясь с их помощью освоить эту область для рисосеяния.

После вкусной еды и отдыха Ретолани сказал:

— Андао ицахаи, пора идти.

Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, припекало. Когда мы остались одни, я, не в силах сдерживать любопытство, спросила:

— Что назвал вам сикиди: болезнь или целебную траву?

— Зачем спрашиваете? — улыбнулся Ретолани. — Вы же все равно не верите в сикиди!

— Если я не знаю, как действует сикиди, я не могу в него верить, — дипломатически возразила я.

— Все вазахи хотят знать, как действует сикиди, но это наша тайна.

— Я и не хочу этого знать. У каждой профессии свои тайны. Можете оставить свой секрет при себе.

— Я вижу, вы не любопытны, как другие женщины. Ну хорошо, признаюсь только вам: к болезни сикиди не имеет никакого отношения. Я давно знаю, что женщина больна, и знаю ее недуг. Но я хотел действовать наверняка и поэтому так долго наблюдал за женщиной. Если бы я сразу сказал, что для этой болезни мне нужны, например, листья бока, люди сами достали бы лекарство. Но они не знают, как нужно его дозировать и приготавливать. Они бы только отравили больную. Люди должны верить, что лекарство лишь тогда может принести пользу и не причинить вреда, когда его получают из моих рук.

Мы еще долго беседовали о различных способах лечения. Затем мы с Ретолани нашли боку, и я наблюдала, как он, спрятавшись в лесу, варил зелье в горшке, поставленном на трех камнях. Когда отвар стал определенного цвета, Ретолани наполнил лекарством закрашенную сажей бутылку и отнес ее больной.

Несколько дней спустя я узнала, что женщина выздоровела. В качестве гонорара Ретолани получил барана.