На неисследованном Мадагаскаре - [23]

Когда мы спустились в небольшую долину, солнце уже скрылось за хребтом.

— Переночуем вон там внизу, за рощей, — предложила Мартина.

Мужчины срезали всю траву на месте ночлега, прикрепили к фиговым деревьям москитные сетки и надули матрацы.

Вскоре над одним костром на трех камнях уже стоял горшок, в котором варился рис, а на другом чуть поодаль поджаривались на вертеле два угря. В небе ярко светили звезды, потрескивал костер, и в воздухе стоял чудесный запах от сгорающих сучьев кустарника катрафая. После ужина оба мужчины и Мартина спели для меня несколько пастушьих песен. Я была им чрезвычайно благодарна.

Посидев у костра, мы стали укладываться спать. Неожиданно загремел гром, и почти мгновенно небо заволокло тучами.

— Горы Бунгулава сердятся на вазаху, — пошутила Мартина.

— Ави орана, надвигается гроза, — сказала я.

— Нет, грозы не будет. Дожди не начинаются раньше середины октября, а сейчас только сентябрь.

Но не прошло и минуты, как на нас обрушился ливень. Мужчины со всей поспешностью собрали вещи и сняли москитную сетку. Где-то совсем рядом вонзились в землю молнии. Я страшно перепугалась, как бы молния не ударила в наш лагерь.

— Нам нельзя быть вместе, да еще так близко от воды. У нас слишком много металлических предметов, — испуганно сказала я и откинула оба штатива в поле.

— Молнии не ударяют в дерево адабо, — пробормотала Мартина и, закутавшись в свою ламбу, заснула.

Почти всю ночь бушевала гроза; лишь около четырех утра стало тихо, и только где-то в стороне все еще погромыхивал гром. Я промокла до костей и дрожала от холода. За всю ночь я ни на минуту не сомкнула глаз, удивляясь, как чуду, тому, что мои спутники спали крепким сном, лежа в мокрой одежде на сырой земле.

Мы поднялись на рассвете, упаковали багаж и тронулись в путь. И снова подъемы и спуски, одна цепь гор за другой, и так много часов подряд.

К обеду мы вышли на альпийский луг с тремя пастушьими хижинами; в них жили пастухи из племени бара, стада которых паслись неподалеку.

— Сегодняшнюю ночь мы проведем здесь, — решила Мартина.

Я не соглашалась, предлагая идти дальше, но Жерар поддержал Мартину.

— Я больше не могу, — сказал он, — эта жара сведет меня с ума.

Пришлось остановиться. Жерар и старик обессиленно свалились в тени хижины, Сомила ушел в лес за дровами, а мы с Мартиной отправились к ручью, находившемуся в часе ходьбы от стоянки. Возле ручья росли несколько бананов с недозревшими плодами и дикие лимоны.

Вернувшись, мы увидели двух пастухов, которые принесли для обмена кислое молоко, налитое в большие сосуды из тыквы, оплетенные ремнями из воловьей кожи. Мартина дала им за это рису, соли, сахару и немного табаку. Здесь, в горах, денег не берут, а обменивают товар на товар, так как ближайший магазин находится на расстоянии нескольких дней нелегкого пути. Зная об этом, я основательно запаслась продуктами и некоторыми необходимыми в горах предметами, которые дарила в благодарность за гостеприимство или обменивала на другие необходимые мне изделия.

Мартина и Сомила снова попытали счастья в ловле угрей, но в обмелевших ручьях совсем не было рыбы. Мы поужинали рисом с дикорастущими овощами и улеглись спать в одной из хижин, которая защищала только от ветра, но не от непогоды.

Восход солнца мы, как обычно, встретили в пути. Идти становилось все тяжелее и тяжелее; по-прежнему немилосердно пекло солнце, воздух, казалось, окаменел от жары, но мы с опасностью для жизни продолжали карабкаться по осыпающимся склонам. Ужасно хотелось пить, язык разбух и прилип к нёбу, но у нас оставался всего литр воды. Мартина раздала вареные бататы, но жажда не проходила. Термометр показывал пятьдесят восемь градусов. Деревья и кусты не спасали от жары. Жерар и старик все время отставали: приходилось останавливаться и поджидать их.

Наконец Мартина не выдержала:

— Если мы не прибавим шагу, то погибнем: здесь нет воды, и мы все умрем от жажды раньше, чем кто-нибудь придет нам на помощь! Мы должны не останавливаясь идти вперед, пусть мужчины поспевают за нами как хотят!

Я облегченно вздохнула, когда наконец начался спуск в долину реки Манамбулу. Горы Бунгулава остались позади. Мы осматривали каждый желоб в скале, разгребали песок в пересохших руслах в надежде добыть хоть каплю воды, но все было напрасно: земля пересохла и сама томилась от жажды, и мы снова плелись, шатаясь от усталости, вперед, сквозь колеблющийся от жары воздух. Около трех часов пополудни мы, утомленные до последней степени, добрались до Анкарабо. Вода! Мы долго и жадно пили драгоценную влагу из пузатой калебасы.

Утолив жажду, мы свалились в тени какой-то хижины и заснули как убитые.

Анкарабо — небольшое селение племени бара, связанное проселочной дорогой с Анкавандрой.

Издалека послышался шум мотора. Он становился все сильнее, и вскоре на дороге показался переполненный людьми джип с прицепом, на котором под брезентовой накидкой громоздился багаж. Поравнявшись с нами, машина остановилась, и из-за руля поднялся мужчина в ковбойке и шортах цвета хаки, должно быть руководитель экспедиции.

— Как вы сюда попали? — обратился он к нам по-французски.