На меня направлен сумрак ночи - [28]
«После возвращения из армии вновь принял меры к распространению своей работы…». «Обвиняемый… на протяжении всего следствия отказывался от дачи показаний, мотивируя отказ этическими соображениями и незаконностью своего ареста», «в содеянном не раскаялся», «пытался затянуть следствие подачей необоснованных ходатайств».
В течение двух дней при закрытых дверях разбирается сама работа. Потом отсутствуют вызванные в суд свидетели. 25-го января начинается допрос первых свидетелей.
Допрос свидетеля Барбуха В.Н.
Судья: Свидетель Барбух, почему вы не явились по первому вызову?
Барбух: Я уже объяснял в телеграмме: больна жена и трехмесячный ребенок.
Судья: Вы знаете, в чем обвиняется Помазов?
Барбух: Насколько мне известно, в написании работы «Государство и социализм». Впервые о ней я услышал в апреле 1968 года от студента нашей группы, члена университетского комитета комсомола Купчинова. Он сказал: «Помазов пишет интересную работу».
Судья: И вы не поинтересовались у самого Помазова, что он пишет?
Барбух: Нет. Я очень щепетилен в таких вопросах. Позднее первую часть этой работы мне дал в Ленинской библиотеке студент Калягин, охарактеризовав ее как «ценную, но спорную». Работа состояла из обширных выдержек из Маркса–Энгельса–Ленина и комментариев и рассуждений автора. В выводах, которыми Помазов сопровождал эту часть работы, он утверждает, что наша советская действительность не соответствует положениям классиков марксизма в социалистическом обществе.
Судья: Сколько экземпляров работы было у Калягина?
Барбух: Не помню.
Судья: На допросах в 1968 году вы отвечали по-другому.
Барбух: Сейчас я уже не помню.
Прокурор: Кто вам печатал самиздат и что именно?
Барбух: По моей просьбе печатала Валентина Юркина. Что конкретно – сейчас я не помню.
Судья: Имели вы с Помазовым разговор о работе?
Барбух: Нет. Не успели. Вскоре начались вызовы в КГБ, потом я, Купчинов и Помазов были исключены из университета. Помазова сразу призвали в армию, а я уехал домой, в Симферополь.
Допрос свидетельницы Юркиной В.А.
Юркина: Работу «Государство и социализм» я получила от Помазова в мае 1968 года на хранение…
Прокурор: Позвольте! На допросах в КГБ вы говорили, что получили работу в 1970 году, чтобы печатать ее!!
Юркина: Я говорила неправду.
Прокурор: Почему вы лгали?!
Юркина: Я говорила в КГБ сначала то же, что говорю сейчас, но мне не верили…
Прокурор: С вас брали подписку за ложные показания?
Юркина: Да.
Прокурор: Почему же тогда вы лжете? И какие ваши показания изволите считать правдой?!
Юркина: Правда – то, что я говорю здесь. Я говорила это и в КГБ, но эти показания не записывали. Требовали сказать, что я брала работу в 1970 году: «Все равно мы докажем это, и вам будет хуже». В этот день я вышла из больницы. Меня допрашивали 10 часов подряд, отвели в камеру и на другой день снова допрашивали 10 часов. У меня было плохо с сердцем. Мне говорили: «Мы знаем, что вы печатали!..».
Прокурор: Кто вам поверит! Что вы сочиняете!
Юркина: Я не могу доказать – это не записывалось, но я говорю правду.
Прокурор: Ваши показания в КГБ больше похожи на правду.
Юркина: Напротив. Они даже плохо согласовываются друг с другом. У меня и машинки-то не было…
Прокурор: Почему же вы сказали неправду?
Юркина: Я устала. Мне стали задавать такие вопросы, которые как бы содержали в себе ответы. А потом по этим вопросам составили связный текст.
Прокурор: Но ведь вы подписывались под тестом!
Юркина: Да, я подписывалась… я боялась…
Прокурор: Почему вы там боялись, а здесь не боитесь?
Юркина: Потому что там мне диктовали, а здесь спрашивают.
(Прокурор еще долго пытается каверзными вопросами «уличить» свидетельницу, но безрезультатно – Юркина, глотая одну таблетку за другой, продолжает стоять на своем.)
Прокурор: При обыске в 1968 году вы выдали «Письмо Раскольникова», «Последнее слово Буковского», «Крысы режима» и другой самиздат. Кто вам давал эту литературу?
Юркина: Володя Барбух.
Прокурор: Почему же через несколько дней после обыска вы снова взяли самиздат?
Юркина: Я не считала книгу Помазова самиздатом и не собиралась печатать ее.
Прокурор: Сколько раз вы виделись до этого с Помазовым?
Юркина: Два раза.
Прокурор: И этого оказалось достаточным, чтобы вы взялись хранить работу?
Юркина: Да. Он произвел хорошее впечатление.
Судья (обращаясь к подсудимому): Вы что, согласны с оценкой деятельности Сталина, данной в письме Раскольникова?
Помазов: Да.
Судья: Значит, решения пленума 1957 года вас не удовлетворяют, для вас не закон?
Помазов: Решения пленумов выражают только точку зрения руководства партии на тот или иной вопрос, но не являются еще законом. Но были и другие решения, например решения XXII съезда.
Судья: Вы знакомы с оценкой деятельности Сталина, данной в «Правде» в 1969 году?
Помазов: Да. Но мне ближе оценки XXII-го съезда.
Судья: Да что, собственно, вас так волнует культ личности! У вас в семье ведь никого не репрессировали!
Помазов: Никого. Но нельзя обходить молчанием период, когда в отношении миллионов людей была нарушена элементарная законность…
Судья: Да вас-то что, собственно, это волнует! Пусть эти люди сами за себя скажут!
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Решил выложить заключительную часть своих воспоминаний о моей службе в органах внутренних дел. Краткими отрывками это уже было здесь опубликовано. А вот полностью,- впервые… Текст очень большой. Но если кому-то покажется интересным, – почитайте…
Эту книгу посвящаю моему мужу, который так много помог мне в собирании материала для нее и в его обработке, и моим детям, которые столько раз с любовью переписывали ее. Книга эта много раз в минуты тоски, раздражения, уныния вливала в нас дух бодрости, любви, желания жить и работать, потому что она говорит о тех идеях, о тех людях, о тех местах, с которыми связано все лучшее в нас, все самое нам дорогое. Хочется выразить здесь и глубокую мою благодарность нашим друзьям - друзьям Льва Николаевича - за то, что они помогли мне в этой работе, предоставляя имевшиеся у них материалы, помогли своими воспоминаниями и указаниями.
Так зачем я написал эту книгу? Думаю, это не просто способ самовыражения. Предполагаю, что мною руководило стремление описать имеющую отношение к моей научной деятельности часть картины мира, как она сложилась для меня, в качестве способа передачи своего научного и жизненного опыта.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.
Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.