На «Литке» к острову Врангеля - [10]

Постройка нового дома на о. Врангеля

Вчера на рассвете, когда мы входили в бухту Роджерса, с борта «Литке» берег казался нам почти пустыней. Но сейчас днем, подплыв ближе, я увидала на самом берегу поселение. Фасад главного дома украшен красными полотнищами с надписью: «Да здравствует СССР», «Добро пожаловать», «Привет новой смене». Вдали виднеется пакгауз, а вправо от него разбросанные юрты и балаганы для сушки мяса. В стороне особняком стоит крошечный домишко промышленника Скурихина. У Скурихина был раньше домик побольше, но минувшей зимой от неисправной печки он загорелся. Колонисты пережили жуткую ночь. Разраставшийся пожар грозил оставить всех на пустынном острове без крова.

Мы — у берега. Гребцы, соскочив в воду, вытащили байдару. С особым чувством вступаю я на врангелевскую землю. Путь к этому острову так труден, так рискован и неисследован, что, очутившись на нем, невольно чувствуешь себя маленьким Колумбом.

Первыми нас встречают на берегу собаки. К моему удивлению один из этих свирепых псов бросается ко мне с радостным визгом. Я признаю в нем тотчас одну из собак, привезенных нами на «Литке» и уже переправленных экипажем на землю.

На острове собаки фактории не уживаются с собаками эскимосов. Если одна из них рискнет забежать на чужую территорию, мигом затевается отчаянная драка. Привезенные нами новые собаки заняли нейтральную зону, образовав третий собачий коллектив.

Подхожу к домику, в котором три года прожили наши первые колонисты, и попадаю в суматоху спешных сборов к отъезду.

В четырех комнатах дома, обставленных городской, привезенной с материка мебелью, помещались три семьи: начальник острова с женой, врач с женой и кладовщик Павлов с женой и двумя детьми.

В комнате Ушакова много книг, микроскоп, естественнонаучные коллекции, охотничьи принадлежности. Все это разложено по столам, стульям, на полу, ждет упаковки. Георгий Алексеевич достает из чемодана и показывает нам редкую препарированную им шкурку розовой чайки.

Перелистываю папки гербария, в котором любовно расправлен каждый цветочек, каждый листик, каждая тычинка. Ушаков собрал на острове 80 видов различных растений. Из древесных пород на острове Врангеля имеется только полярная карликовая ива, достигающая самое большее 15 сантиметров в высоту. Флора — точное повторение Чукотки, но более красочная: пышные маки, сильно развиты камнеломки и сложноцветная пушница. Имеются злаковые (вегетационный период — с 1 июня до середины августа). Однако, по мнению Ушакова, в южных долинах можно сажать картофель, редиску, салат и лук.

Все работы Ушакова поражают аккуратностью и тонкостью выполнения. Рассматривая прекрасно вычерченную им карту о. Врангеля, я спрашиваю его:

— Вы инженер?

Наши моряки ни за что не хотят верить, что Ушаков, так хорошо сделавший съемку острова и вычертивший его карту, не имеет никакой специальной подготовки. Первая карта острова Врангеля составлена в 1881 г. Берри, капитаном американского судна «Роджерс». «Роджерс» и «Корвин» были первыми судами, подошедшими к острову Врангеля и произведшими высадку. Это была экспедиция, посланная на розыски пропавшей без вести «Жаннетты». Впоследствии некоторые исправления в очертаниях западного берега острова были внесены «Вайгачем» — судном гидрологической экспедиции в Северный Ледовитый океан.

На ушаковской карте косы северного берега занимают несравненно меньшее пространство, чем на старой, и тянутся они не в долготном, а в широтном направлении. Раньше предполагалось, что на севере горы подходят к самому берегу; в действительности же, как установлено Ушаковым, они начинаются в 25 километрах от берега, который представляет собой ровную тундру.

Собираясь на остров Врангеля, Ушаков подобрал прекрасную библиотеку, много редких книг, и это очень помогло ему в его работах на острове. Комната отеплена, стены покрыты толем, войлоком, а поверх — японскими циновками. В углу собственноручно сложенная Ушаковым кирпичная плита. Незнакомому с печным делом Ушакову пришлось много повозиться с устройством печи, но вышла она на славу и не дымила. Полярной зимой в отепленном домике все же было холодно. Зинаида Афанасьевна поверх привычного тонкого белья и легких городских платьев, с которыми трудно было расстаться, как с памятью о далекой культурной городской жизни, надевала шерстяное белье, меховую шубку и торбоза, меховой капор. На стене висит календарь, написанный от руки, на котором колонисты отмечали крестиками каждый ушедший день. Календарь их расходился с нашим на один день.

Берег о. Врангеля к ю.-з. от бухты Роджерса

В комнате доктора Савенко мое внимание привлекло крошечное зеленое растеньице, вывезенное из Японии и благополучно перенесшее три полярных зимы.

Комната Павловых больше похожа на юрту или ярангу. Жене Павлова — эскимоске Анне — редко удается водворить порядок, так как у Павловых постоянно останавливаются в гостях эскимосы, приезжающие с западной и северной стороны. Семьи Ушаковых и Павловых жили в тесной дружбе. Комнаты их были расположены рядом, и дверь никогда не запиралась. Дети Павловых, особенно старшая Юлька, все время вертелись у Ушаковых, полюбивших их, как своих. Жизнь на острове, совместные поездки и охота связали Ушакова и Павлова узами необычайной дружбы. Ушаков нашел в Павлове незаменимого помощника, знающего полярные условия и быт эскимосов, и верного друга, на которого он мог положиться во всем. Павлову очень не хотелось расставаться с уезжавшим Ушаковым, но последний уговорил его остаться, так как новой колонии было бы без него на острове плохо.