На кухне мисс Элизы - [17]

— Чудесная новость, милая Элиза, — прерывает мои размышления взволнованный голос матери. — В понедельник прибывают наши первые жильцы. Полковник Мартин с супругой, из Спитафилдса, Лондон, приезжает на воды лечить подагру. Ты готова их встретить?

Меня охватывает нервное возбуждение.

— Я собираюсь подать на завтрак рагу из зайца и печенье с лимонным кремом, а на обед — пряную говядину с салатом из одуванчиков и яблочную шарлотку в качестве сладкого блюда.

Я сосу палец — в порез попал лимонный сок, беззвучно проклиная свои неуклюжие руки, которые не умеют держать терку и вечно норовят соскользнуть с ножа.

— Господи боже, Элиза! Посмотри на свои руки! На них живого места нет! Кто возьмет тебя замуж с такими руками?

— В ближайшее время я все равно не ожидаю предложений руки и сердца, — закатываю глаза я.

— А вдруг у полковника Мартина есть холостой брат? — кокетливо взбивает волосы мама.

— Я лучше останусь ненавистной старой девой, чем выйду замуж за подагрического старикашку, которому нужна нянька.

— Ах, Элиза! Со старыми девами обращаются не лучше, чем с куском грязи. Ты ведь хочешь быть достойной, уважаемой женщиной? Возможно, у полковника Мартина есть сын, не страдающий подагрой.

Она фыркает и осматривает меня с ног до головы.

— Жена кузнеца ждет ребенка, а ей сорок три года! Сорок три! Седая, как лунь, а у тебя все еще восхитительные каштановые волосы.

— Если ты оставишь меня в покое, я смогу поработать над кулинарной книгой, которая принесет нам доход, независимо от полковника Мартина вместе с его гипотетическими сыновьями и братьями.

Я разбиваю яйцо о край миски и смотрю на вытекающий из него белок. В миску не попало ни кусочка скорлупы, и я страшно довольна своим достижением.

— А ты собираешься придумывать свои рецепты? Или просто пользоваться чужим трудом?

— Я пока учусь готовить, а со временем напишу всем нашим друзьям и знакомым и попрошу прислать их любимые рецепты.

Я так энергично работаю венчиком, что у меня белеют костяшки.

— Значит, все, кому не лень, узнают, что ты стала кухаркой?

— Я буду создавать собственные рецепты, — ровным и уверенным голосом продолжаю я.

Не хочу говорить ей, что мысленно уже сочиняю, комбинирую, смешиваю разные продукты: фрукты и специи, свежую рыбу и травы, мясо, дикорастущие растения и сливки — сомневаюсь, что она поймет.

— Знаешь, Элиза, ты можешь просто написать нашим друзьям и знакомым, что нам нужно разнообразное меню для жильцов. Не стоит сообщать им подробности, — упрямо складывает руки на груди мать. — Во всяком случае, это прилично.

— Нет, мама. Использовав их рецепты, я должна буду поблагодарить их в своей книге. Если только они не захотят остаться анонимными.

Не отрывая взгляда от яиц, я старательно орудую венчиком, пока не начинает болеть рука.

— Ты должна приготовить комнаты для полковника Мартина и его жены, — напоминаю я матери, надеясь, что она наконец уйдет.

— Хэтти прекрасно осваивается в Тонбридже, — меняет тему она. — Но думаю, ей будет веселее, когда у нас появится буфетная прислуга.

Я вспоминаю Энн… худышку Энн, потерявшую дар речи от моего лимонада.

— Да, конечно, — соглашаюсь я, — мне тоже.

Глава 10 Энн Имбирная коврижка по семейному рецепту

Я прибываю в Бордайк-хаус воскресным вечером. Мисс Элизы нигде не видно. Спесивая горничная ведет меня в комнату на самом верху, где мы будем жить вместе.

— Я Хэтти, — говорит она, разглядывая меня с видом голодной кошки, узревшей мышь. — Я уже дважды бывала в услужении и приехала с Актонами из самого Ипсвича, так что я здесь главная.

— Главная надо мной? — уточняю я, оглядывая маленькую мансардную комнатку.

По обе стороны стоят две настоящие кровати — узкие, зато с постельным бельем и одеялами. Малюсенькое окошко выходит на хозяйственный двор. Остальную мебель составляют умывальник с тазом и кувшином, комод, куда я должна сложить свои вещи, и ночной горшок с выцветшей зеленой птицей на боку.

— Ну да, — отвечает Хэтти. — Где твой сундук с вещами? Ты никогда не была в услужении, что ли?

Мне жутко стыдно, и я решаю соврать, что мой багаж приедет позже, но язык отказывается повиноваться. Я мотаю головой, бормочу что-то нечленораздельное и краснею. Неужели я единственная, у кого нет ничего своего? Даже смены одежды или обуви…

— У тебя нет сундука? У каждой девушки должен быть сундук.

— Все мои вещи в мешке. — Я указываю на холщовую торбу, в которой хранятся щетка для волос, чистая ветошь для месячных, треснутый обмылок и обструганная палочка для чистки зубов. — А когда я могу познакомиться с кухаркой?

— У нас нет кухарки, — с чувством превосходства ухмыляется Хэтти. — Только мисс Элиза, и здесь, наверху, командую я, понятно?

Я недоуменно хмурюсь. Чувство неловкости, что у меня нет сундука, уступает место удивлению: ведь миссис Торп ясно дала понять, что я буду помогать кухарке.

— Нет кухарки? А кто же готовит еду?

— Мисс Элиза, — поясняет Хэтти.

Не успеваю я подобрать упавшую челюсть, как она велит мне ложиться спать, потому что назавтра прибывают первые постояльцы, и хозяйка хочет, чтобы мы встали в половине шестого.

Как только я укладываюсь в постель, Хэтти начинает шепотом расспрашивать о моей семье.