Федор: – А радость жизни нам дает как у Ивана духа взлет!
В.В.П.: – Давно пора летать всем нам. В машинах ездить – что за срам?
Федор: – Машины все ж нужны пока, их переделать бы слегка.
В.В.П.: – Иное топливо готово, ведь нефть – грязнейшая основа.
Федор: – Земля пускай уж отдохнет. Открытий новых ждет черед.
В.В.П.: – Да, не грозит открытиям скука, коль есть духовность плюс наука.
Федор: – А коль лишь смесь ума-апломба, то в мир приходит только бомба.
В.В.П.: – Не строят люди больше бомб, себе не роют катакомб.
Федор: – А с тем, что есть, как поступают?
В.В.П.: – Все потихоньку разбирают!
Федор: – В каком же плане? Снова в бой?!
В.В.П.: – Да нет же, друг, к душе домой!
Федор: – Я испугался было, право. За то, конечно, всем им слава!
В.В.П.: – Да, столь свободного металла планета наша все ж не знала!
Федор: – Куда девать его – не знают, коль скоро пушки расплавляют?
В.В.П.: – Металлов много накопали, но не туда же применяли.
Федор: – Теперь пора на дело тратить, на войны тратить средства хватит. А деньги как?
В.В.П.: – А денег нет!
Федор: – Откройте мне о том секрет!
По всему видно, что небесный апологет Иван очень неохотно прощается с созерцанием горящих полей ветхих книг, столь завораживающих взор неподготовленного зрителя, но, тем не менее, любопытство вкупе с чувством долга наконец-таки берут свое, и он, прощально махнув рукой всей факельной процессии и крикнув им что-то в духе «Hasta la vista!», наконец, в который уже раз за сегодняшний день уходит птицей в небеса. Какое-то время он продолжает привычно петлять по улицам города на уровне третьего-четвертого этажей зданий, а затем с галопа, если, конечно, такой термин применим и к подобного рода способу передвижения, влетает в открывшиеся дверцы валютной биржи. С ходу становится видно, что некогда полнившая сие заведение неразумия бессмысленная суета сует канула в лету, поскольку основными жителями сего заведения стали преимущественно только крысы, тут и там ползающие по паркетам, да слоняющиеся с тоскливыми выражениями лица люди сомнительной степени разумности, периодически и хаотически разражающиеся воплями наподобие «Голубые фишки, голубые фишки – это не излишки, это для сберкнижки!», «Отдам за пять, возьму за три, и лишних слов не говори!», «Быки и медведи нам всем не соседи… давайте подальше отсюда уедем!». Подобный хаос дополняют тут и там разбросанные пачки купюр самых разных форм и расцветок, на некоторых из которых уже успели отметиться вышеупомянутые крысы. В целом картина создает ощущение дурдома, из которого ушли все врачи и подавляющее большинство пациентов, а остались только самые упорные из вторых.
Федор: – Занятно, право… поделом! Валюты биржа точь дурдом!
В.В.П.: – Живут на них сплошь паразиты. Но вот теперь их карты биты.
Федор: – О том им пелось так давно, но все равно плывут на дно…
В.В.П.: – Смотреть на них не будем более – то выбор их свободной воли.
Федор: – Так, на попов уже смотрели…
В.В.П.: – Открыли тюрьмы свои двери!
Федор: – На труд отправили всех тех, не совершал кто тяжкий грех?
В.В.П.: – Дали грехи искупать тем возможность, кармы закон кто познал непреложность.
Федор: – Что же, пускай обнажат свою суть, жизни величье познав по чуть-чуть.
В.В.П.: – Будем надеяться, время им хватит, демон их больше что уж не захватит.
Федор: – Ангел-хранитель у каждого есть, слышать его – это даже как честь.
В.В.П.: – Люди, надеюсь, то скоро поймут.
Федор: – Как же поэты отныне живут?
Иван внезапно разражается победоносным криком «Я-х-у-у-у-у!» и вылетает прочь из помещения бумажного нервотрепства, постепенно все набирая высоту и как будто стремясь поскорее покинуть черту этого города. И вот, наконец, перед телезрителями начинают проплывать лесные массивы, камера ныряет резко вниз и как будто зависает на ветке какой-то из сосен. Спустя секунд десять становится понятно, что Иван просто-напросто с лету сел на приглянувшуюся ему ветку дерева точно классическая птица. Спустя еще секунд тридцать до зрителей доносятся тихие счастливые присвистывания, причем определенно человеческого генезиса. Перед телезрителями раскрывается вид на лесную полянку и кусочек небосклона, оказавшийся в объективе телекамеры как нельзя более кстати. Кажется, будто даже ведущему передалось мечтательно-весеннее настроение Ивана.
В.В.П.: – Не жить нам больше уж как встарь!
Федор: – И стая птиц уходит вдаль…
В.В.П.: – А это голубь мира кружит?
Федор: – Хороший вестник это, друже.
В.В.П.: – Вы, я смотрю, любитель птиц!
Федор: – Они предвестники зарниц.
В.В.П.: – О да, все небу столь близки…
Федор: – Поют, ты слышишь, петухи?
В.В.П.: – То боевая, Федор, птица!
Федор: – И соловья, вон, трель струится…
В.В.П.: – Ах, соловей, какая душка!
Федор: – Считает, слышишь, дни кукушка?
В.В.П.: – Упал на землю ястреб, глянь. Жрут муравьи… какая дрянь!
Федор: – Судьба печальна хищных птиц – на них достаточно лисиц.
В.В.П.: – А на лисиц довольно псов.
Федор: – И стрелки тикают часов…
В.В.П.: – И птички малые поют.
Федор: – Всех времена иные ждут.
В.В.П.: – И это знанье непреложно! Ведь снова встретимся?
Федор: – Возможно.
07.03.2011
