Затем… затем ко мне стали приходить разные странные мысли, доктор. Я пытался с ними бороться, старательно отбрасывал их, но они раз за разом возвращались по мою душу вновь. Я думал о том, что… что если бы люди испытывали то, что испытывал в те странные дни я, то… то они перестали бы мучить друг друга. В мире не стало бы войн. Каждый нашел бы то доброе, чем он по-настоящему хотел бы заниматься, и это принесло бы ему счастье – а вместе с этим вдохновило окружающих на поиск самих себя. Каждый пришел бы на свое место – не то, которое было навязано ему модой или рекламой, а выбранное ранее его ду… душой. Мир бы преобразился. Дети… дети часто несчастны в нашем, взрослом мире, но… но в мире детства они… они точно ангелы, доктор. В мире детства не было бы нашей неизбывной боли… Вы меня понимаете? Ни черта вы, наверное, не понимаете, доктор!
– О, не переживайте, голубчик, я все прекрасно понимаю. Синдром Детства – вот ваш диагноз, дорогой мой Джош.
– Не… не может быть! – и возбужденно шагавший по кабинету пациент с ужасом сел на стул, взгляд его остановился, а блестевшие до этого глаза внезапно наполнились слезами. – Неужели все настолько серьезно?
– Все очень серьезно. Все признаки диагноза на лицо – и я бы даже сказал, на лице. Вашем живом лице, несчастный мой Джош.
– Но доктор, я же только теперь стал по-настоящему счастлив, пусть и с вашим ди… диагнозом, не оставляющим мне шансов на нормальную жизнь.
– Вот именно поэтому мы будем вынуждены принудительно направить вас на стерилизацию памяти и чувств, Джош. Мы не можем допустить, чтобы ваша болезнь поразила наш совершенно здоровый общественный организм.
– Но я… я не хочу, доктор… отпустите! Пустите! Ироды! Черти! Душеубийцы! – закричал Джош, как только внезапно вошедшие в кабинет люди в черных халатах взяли его за руки и волоком потащили прочь в неизвестном направлении.
– Все там будем… – философски заметил его собеседник, обнажив свои золотые зубы.
* * *
– Черти, говорите? – ухмыльнулся доктор, как только представители службы контроля за душами увели нового пробужденного на операцию по стиранию памяти. – А вы знаете, ведь в чем-то вы даже правы…
С этими словами он неспешно сел на стул. Хвост его от пережитого возбуждения то раздваивался на конце, то вновь сливался в одно целое, а копыта постукивали в нетерпении. Еще один пробужденный. Плохо. Статистика неумолимо свидетельствовала о том, что таких с каждым днем становится все больше – а это значит, что и бороться с ними впоследствии будет все сложнее. Нужно было что-то придумать, чтобы вернуть людям утраченное ощущение счастья, одновременно не дав найти подлинных себя. Вторую планетарную эпидемию они не переживут.
18.11.2017
– Командор, вы, я надеюсь, понимаете, что были вызваны сюда не случайно? – с этими словами бессменный руководитель Братства оглядел своего подчиненного, не вторгаясь, впрочем, в его пси-поле. Он знал, что сможет прочитать все, что ему требуется, по выражению лиц, и ему сейчас были не нужны отточенные до совершенства за несколько тысяч лет боевые навыки школы псионики. – Дело будет касаться вашей последней миссии на планете Земля.
Его подопечный, командор второго ранга группы «Альфа», был хорошо известен в кругу Братства как основатель школы тактики и стратегии, а также командир с одними из наиболее высоких показателей успешности выполнения планетарных миссий в Проявленных Мирах. Но вот Земля… Земля оказалась гораздо непредсказуемее, чем им виделось до своего рождения на ней. И недавняя их миссия на ее просторах лишь стала лишним тому подтверждением.
Командор выпрямился точно по команде «смирно», глядя, как золотистого цвета глаза предводителя Братства скользят по строчкам информационного бюллетеня, подготовленного архивистами по итогам их последнего на текущий момент задания. Строчки на иномировом языке высвечивались в воздухе перед его глазами, сверкая своим серебристым оттенком в наполнявшем помещение эфире, и нежно таяли, навсегда растворяясь в нем, чтобы затем вновь остаться сокрытыми в хранилищах архивариусов.
Иномирье – так условились называть свой мир его обитатели. Здесь не работали привычные для Проявленных Миров законы физики, химии, биологии и множества иных так называемых «наук». Мир этот сам был наукой для своих обитателей. Иномирье служило своеобразным связующим узлом между всеми проявленными мирами – точкой входа и выхода из них одновременно. Множественные порталы, соединявшие Иномирье с иными мирами и представляющие собой редчайшие по своей природе разрывы ткани времени и пространства, были щедро разбросаны по его собственному пространству рукой своего создателя. Вход в один из таких порталов становился рождением в связанном с ним проявленном мире, а в ходе так называемой смерти мог быть совершен возврат через порталы-рифты назад в него же. Такой переход всегда сопровождался облачением в ту внешнюю форму-оболочку, которая была привычной для обитателей каждого из проявленных миров, и, только оставив ее, было возможно вновь вернуться в родное, обладавшее множеством измерений, Иномирье через функционирующий портал-рифт.
